Гротеск

— Вот видите, какой получается суд… Он притягивает людей, которых разбросала жизнь. Вот вы встретились с подругой, с которой у вас не было никакой связи. Я видел, как в вестибюле ее окружили телевизионщики с камерами и фоторепортеры.

Значит, Мицуру все-таки попалась! Не службе безопасности, так журналюгам. Хорошо, что я с ней не пошла.

Тамура пробормотал:

— Извините, — и быстро направился к кафетерию.

«Жаль, а то бы я тебе еще сказала», — подумала я, с неприязнью глядя на его мускулистую спину. Ишь ты, уникальный класс… И ведь берется рассуждать! А в голове вертелись слова Мицуру: «Ты совершенно некрасивая».

Эти слова меня задели. Очень. Что в таком случае делать женщине под сорок? Я подумать не могла, что получу такую оплеуху от Мицуру, с которой не виделась столько лет. Двойной удар. Во-первых — «некрасивая», а во-вторых, я же считала Мицуру старинной подругой.

Я вдруг почувствовала, что меня оставила уверенность. Подобное со мной случалось редко. В такие минуты я чувствовала себя страшно одиноко, даже когда рядом был дед, хотя с ним все-таки было чуть полегче. Меня окружал жестокий мир, потому-то я стала выращивать в себе злобу, старалась сбить спесь с оппонента и нанести удар первой, до того, как ударят меня.

В моей муниципальной квартире, куда я наконец доплелась, было холодно, от вытертых, в пятнах, татами несло пролитым супом мисо. Я зажгла масляный обогреватель и оглядела комнату. Невзрачное жилище! Вспомнилось время, когда на тесном балконе громоздились дедовы бонсай. Денег тогда не хватало, зато я была счастлива. Юрико еще жила в своем Берне, я только что поступила в школу Q., мы жили вдвоем с дедом, и я с удовольствием опекала его. Родная кровь все-таки. Мне кажется, я любила его за то, что он ловкий аферист. И при этом — слабый человек, еще слабее меня. Как странно! У деда со мной ничего общего. Да, «встреча одноклассниц» выбила меня из седла.

А что же письмо Кидзимы-сэнсэя? Вечером я достала его и прочитала с отвращением. Вот оно. Местами трудно разобрать почерк — у старика дрожала рука. В письме, как и следовало ожидать, сплошные нравоучения. Но если вам хочется, читайте. Я не возражаю.