Гром Раскатного. Том 4

— А как иначе? — улыбнулся тот и протянул руку. — И всё же, вижу, заруба у вас знатная была. Столько трупов, конечно, — он поджал губы и повернулся к «горстке» бандитов на земле. Видимо, считал, сколько гробовозок заказывать. — Потерь, наверное, много у вас, да? Если что, — он не дал мне ответить и тут же продолжил. — У нас тут община появилась. Ну, — он замялся. — Типа община. Солдафоны, что приходят с границы, после войны со степняками или с французами, ищут себе работу. В гвардию таких можно взять, думаю, вам точно пригодятся.

— У нас нет потерь, — сообщил я, понимая, что он ещё не закончил говорить. — Вообще ни одного человека не погибло.

— Даже так? — он удивился, конечно, а затем, улыбаясь, сказал. — Рад, что наконец-то Раскатные взялись за голову, — он опустил мою руку и добавил. — Вы уж простите за прямоту. Сами понимаете, что от рода ничего хорошего последние годы не слышали. Котлы там… арендованные хрен пойми кому, да и…

— Я думаю, это уже лишнее, — подметил я. — Спасибо за доброе слово, и за наметку на общину — тоже. Однако, майор Доигралес, вы что-то сказали про Францию?

— Да, смута там очередная, — он замялся, а затем начал нервно почесывать усы над губой. — У нас пара следаков опытных решили испытать счастье, получить командировочные, да и свалили на границу. Привезли домой вперед ногами. Только один выжил.

— И что рассказывает?

— Да хрень там какая-то творится. Французы и между собой дерутся, кланы там какие-то, армии, так ещё и помощь с нашей империей бросают в самое пекло. И что самое забавное, — он замялся, и это было заметно. — Борька, ну, друг который пережил события там, на границе, ничего не говорит про противника. Говорит, что это мясо, а вспомнить какие-то нюансы не может.

— Как будто его мозг блокирует воспоминания? — уточнил я. — Ну, типа, не хочет вспоминать весь ужас?

— Именно, — хмыкнул майор. — Увы, война никого не щадит, — затем он начал озираться по сторонам и перевел тему. — Город, конечно, был не в лучшем положении из-за того, что творили эти… мордовороты. Но теперь всё это позади, — он махнул рукой каким-то полицейским и решил закончить наше общение. — Удачи вам с управлением родом, Георгий Игоревич.

Он чуть кивнул мне и отвернулся. Затем начал выдавать своим распоряжения.

Ну а я пошел к своим. Начал собирать гвардейцев в одну кучу, да параллельно, сугубо ради интереса, подслушивал телефон Доигралеса. Мне было интересно, сколько труповозок он закажет сюда. И цифра оказалась забавной. На каждые три трупа — одна машина. Но затем кто-то особо одаренный предложил просто пригнать парочку мусоровозов, и эту идею все поддержали.

Только вот потом гробовщикам придется мучиться.

— Ну что, — я улыбнулся, глядя на своих гвардейцев. — Молодцы! Ни одного не потеряли.

Гвардейцы, конечно, охренели от моих слов. Но не меньше, они охренели от произошедшего. Кто-то, пока я говорил, обводил взглядом поле боя, усеянное телами бандитов. Кто-то смотрел на меня как на какого-то супергероя. Ну и разумеется, были «подозреваки». Люди, которые не могли поверить во все происходящее.

— Могу спросить? — подал голос один из бойцов. — Георгий Игоревич?

— Спрашивай.

Гвардеец сначала покосился на Ивана Рубцова, мол, не против ли тот, но тот ничего не сказал и не показал.

— Странно все как-то произошло, господин Раскатный. Вон там, — он указал на машины возле дачи. — Куча техники, но никто из них не решил использовать ее, чтобы уехать отсюда. Они тупо подставились на нас.

— И?

— Господин Раскатный, — гвардеец замялся. — Получается, вы их в одиночку на нас гнали… как какое-то стадо испуганных баранов?

— Типа того, — безразлично ответил я. — Еще вопросы?

— А как вы убили Тришку? — спросил кто-то еще из толпы. — Он ведь… ну, тоже молниевик и…

Продолжения фразы не было. Говорун не осмелился сказать, что тот был опытнее и сильнее меня.

Я отвернулся и кивнул Рубцову на боевой фургон гвардейцев. А сам подключился к датчикам големов, чтобы выяснить, как там у них дела обстоят.

Разумеется, все шло гладко. Они перешли реку, как я и велел, и грузились в фургон. Илья хоть и пытался ими командовать, но големы были автоматизированными. Сейчас ему предстояло вернуться домой, в Новый Тагил, и увезти големов вместе с собой.

Рубцов, пока я просматривал то, что делали големы, подсел ко мне рядом на брошенную покрышку. Ничего не сказал, тяжело вздохнул, а затем все же спросил:

— Ну что, едем домой?

М-м-м. Нет. Точно не сейчас. Я покачал головой, повернулся к Рубцову и процедил:

— Сначала заглянем в больницу. У нас один старикан еще жив. Тут тоже нужно заканчивать.

Кирилл Слютников.

— ГОСПОДЬ ВСЕМОГУЩИЙ! ДАЙ МНЕ СИЛУ! ПОКАЖИ ЛЮДЯМ МОЮ МОЩЬ И ДАЙ СТРАДАТЬ НЕВЕРНЫМ!

Кирилл думал, что он это говорил вслух, но на самом деле он молчал. Булькал и молчал. Морфий перестал действовать так, как должен был, и теперь он был просто заперт в своем сознании, без способностей как-либо взаимодействовать с внешними «силами».