Гром победы, раздавайся!

Казачьи разъезды подъехали к Килии третьего октября уже ближе к вечеру, а четвертого к ней подошла и вся остальная кавалерия. Пехота и полевая артиллерия следовали за ней. Русские войска начали обкладывать крепость со всех сторон. Батареи осадной артиллерии и часть сил оставались пока что в Татарбунарах в ожидании обозов с порохом, ядрами и бомбами. Везли туда фураж, патроны и осадный припас. Все это должно было подтянуться со складов Аккермана и Бендер. Опаздывал с прибытием на Дунай и генерал-майор Хосе де Рибас. Его гребная флотилия и казачий отряд атамана Головатого в 48 судов-чаек отстаивались пока в Днепровском лимане, ибо на Черном море в это время свирепствовал жестокий осенний шторм.

Еще 30 сентября фельдъегерь доставил генерал-аншефу Меллеру приказ от главнокомандующего южной императорской армии светлейшего князя Потемкина-Таврического следующего содержания: «Приложите, Ваше высокопревосходительство, все старания достать скорее Килию в руки!» Исполнительный и горячий Меллер, не дожидаясь ответа на ультиматум о сдаче крепости от ее коменданта, отдал приказ своим войскам готовиться к штурму. Его не останавливало то, что еще не прибыла осадная артиллерия, обозы и часть пехоты.

– Михаил Илларионович, это замечательно, что вы все же успели сюда подойти до начала приступа! – встретил он словами генерала Кутузова. – Времени на передышку для ваших егерей у меня нет. Распределяете их перед пехотными колоннами, и уже через два часа я даю сигнал к общей атаке! Связываете неприятеля своим огнем, а колонны гренадер и мушкетеров сомнут оборонительные порядки турок в штыковом бою!

– Не нравится мне все это! – ворчал Алексей, оглядывая предкрепостные укрепления в подзорную трубу. – Разведка неприятеля не производилась, артиллерийской поддержки не будет, идем впопыхах, прямо с марша – и сразу же в бой! Ну, ладно, вот эти передовые ретраншементы еще можно худо-бедно хоть как-то разглядеть, а что там дальше за ними? Вижу, вроде как городские предместья с плотной застройкой, а после них еще основные стены крепости возвышаются. Хотя видно их отсюда очень плохо. Какие нам тут силы неприятеля противостоят? Где и какие пушки у него расположены? Какие он еще укрепления за наружными ретраншементами расположил? Одни лишь вопросы, и все они у нас без ответов.

– Спешит их высокопревосходительство, торопится, – в тон командиру проговорил Гусев. – Я тут успел с одним из командиров батальона Лифляндского егерского корпуса переговорить, так у них там тоже ничего ведь толком неизвестно. Приказ для всех один – как можно скорее преодолеть земляные укрепления и городские предместья и уже потом ворваться на плечах отступающего противника в саму крепость. Они и сами-то вот только что этой ночью сюда подошли, успели наспех лишь пару десятков лестниц себе сколотить.

– У нас и этого даже нет, – заметил стоящий рядом со своей трубой Милорадович. – Только и останется снизу под стенами прикрывать стрелковым боем штурмовые колонны.

– До этих самых стен еще дойти нужно, – процедил сквозь зубы Егоров. – Ладно, делать нечего, господа офицеры, расставляйте роты в цепи. Совсем скоро уже сигнал к началу атаки будет.

В небо взвилась ракета, и барабаны забили сигнал «В атаку!». Егеря Лифляндского, Бугского корпусов и особого полка, рассыпавшись в растянутые цепи, побежали впереди штурмовых колонн. Вместе с солдатами, воодушевляя их, шел и сам генерал-аншеф Меллер.

Впереди на земляных валах бахнули орудия, и первые ядра прогудели в воздухе.

– Дыхание бережем, скоро стрельбу вести! – покрикивали ротные офицеры.

– Не кучкуемся, все россыпью бяжим! – вторили им унтеры и капралы.

До ретраншементов оставалось еще около четырех сотен шагов, а от егерских цепей уже ударила россыпь дальних штуцерных выстрелов.

– Курт, выбивайте расчеты орудий! – крикнул Егоров, указав рукой в сторону валов. – Иначе они скоро картечью ударят!

Три с половиной, три сотни шагов оставалось до неприятеля, и вот уже захлопали гладкоствольные фузеи. Неприятель палил в ответ из своих ружей, но на таком расстоянии его огонь по столь рассеянной цели был малоэффективен.

Позади под барабанный бой к валам уже вышли батальонные колонны Херсонского и Екатеринославского гренадерских полков и Троицкого пехотного.

«Бам! Бам!» – ударило несколько османских пушек, осыпав пехотинцев картечью.

– Ах ты ж зараза! – вскрикнул Афанасьев, припав к земле. Над его головой с воем пронесся свинцовый заряд. – Кудряш, глянь, они щиты откинули! А за щитами пушки скрыты были! – махнул он капралу отборных стрелков, указывая на цель. – Братцы, бейте орудийную прислугу!

Ковалев мотнул в ответ головой, показывая, что он понял приказ, и крикнул трем ближайшим к нему стрелкам. Захлопали выстрелы из штуцеров, и шевеление перед одной из пушек прекратилось.