Гром победы, раздавайся!

– Скоро, скоро уже турку на штык возьмем, – ворчали седоусые ветераны, правя заточенные клинки. – Два десятка лет назад мы тут хорошо басурманам кровь пустили. А потом до самых Балканских гор, до перевалов их гнали. Вот-вот уже Ляксандр Васильевич приказ барабанам в поход бить отдаст!

Но время шло, а приказа все не было.

Шестнадцатого апреля прискакал десяток казаков из тех трех сотен, что ушли на юг. Грязный, пахнущий конским потом урядник передал генерал-аншефу донесение от командира эскадрона.

– Войска цесарцев выступили из Бухареста в направлении крепости Журжи. Идут тремя колоннами через большой лес. Турки в бой не вступают, откатываются на юг.

– Обозы видели у австрийцев? Орудия они с собой катят? – живо поинтересовался у казака Суворов.

– Катят, ваше высокопревосходительство, – подтвердил тот. – Точно катят! И повозок у них богато, и пушек всяких. Конница все больше впереди или в боковом охранении следует, а опосля ее уже пехоты тьма топает. Ну а пушкари с обозными – те в самом хвосте армии тянутся.

– Вот и цесарцы в поход двинули, – задумчиво проговорил генерал. – В обозах у них осадной припас едет, обложат Журжи, а потом, глядишь, и штурмом ее возьмут. А нам тут и дальше у этого Серета сидеть. Спасибо вам за службу, станичники! – поблагодарил он казаков. – Каждому по полтине, а уж уряднику рупь за старание! Отдыхайте, вижу, как вы замаялись.

Почти каждые три-четыре дня начали приходить от дальнего казачьего разъезда вести. Турки не стали принимать полевого сражения и откатились к своей крепости. Австрийская армия под командованием принца Фридриха Кобургского, подступив к ней в конце мая, обложила и начала осадные работы. Суворов же маялся от безделья. Все дороги давно уже открылись, но приказа наступать ему все не было.

* * *

– Бочонок бараньего сала взять, деревянный масло, еще сера взять, селитра, воск и хороший порох, – перечислял старшему полковому интенданту секунд-майору Рогозину потребности своих оружейников Курт. – Я просить приготовить пакля без кострики, хороший селитряный фитиль и корпуса для гренад. И еще у меня быть одна очень важный потребность, по-русски это называться густа, или земляной, каменный масло. Другой названий произносить на персидский манер словом «нефть».

– Так, говоришь, сало баранье, топленое тебе нужно, оно у нас в пятиведерной бочке хранится, достаточно ли одной? – почесав кончик носа, спросил у Шмидта секунд-майор.

– Да, да, это вполне хватить, – кивнул тот. – Это есть основной часть ингредиент для изготовления оружейной смазки. Ее еще долго готовить, если нам нужно его больше, я к вам еще зайти.

– Хорошо, тогда идем дальше. – Рогозин перевернул лист в большой амбарной книге и подозвал к себе стоящих поодаль троих егерей. – Вот этот бочонок берите, братцы, только смотрите осторожнее с ним, он шибко тяжелый. И глядите, в телегу его переваливайте тихонько, а то ненароком свернете там все. Так, ну что, идем дальше. Теперь смотрим деревянное масло. – Интендант пробежал глазами по стоящим в ряд бочкам. – Ага, а вот и оно под цифирой 7. Только вот, господин прапорщик, это то подсолнечное, что вы в марте с собой из Буга привезли. Оливкового у меня покамест так ведь и не было, и привезут ли его когда, я даже и не знаю.

– Да, да, подсолнечный хорошо, – подтвердил Курт. – Это как раз то что нужно, оно есть хорошо очищен, фильтрован и нам вполне подойти.

На склад с улицы зашли загрузившие бочку солдаты.

– Хорошо ли загрузили? Надежно стоит? Не разворотит там телегу? – поинтересовался у них Рогозин.

– Не извольте беспокоиться, вашвысокоблагородие, – успокоил майора один из егерей. – Мы ее с обозными там надежно закрепили. Они и дальше там увязывают, так что ничего ей не будет.

– Ну-ну, проверю потом, за всем свой пригляд нужен, – нахмурившись, пробормотал Александр Павлович. – Вот эту теперь так же в телегу осторожно катите, а мы пока пойдем по списку дальше. Сера, мешок, селитра, фитильный шнур и хороший порох – это уже к каптенармусу Нестору на пороховой склад, сейчас здесь вот закончим и туда сразу пройдем. По гренадным корпусам тебе сразу скажу: их всего два ящика у меня осталось, да и то из них, небось, треть ты точно выкинешь. Там все ржавое. Есть гренады, которые и вовсе на половинки распались.

– Ничего, мы все забрать, – пожал плечами прапорщик. – Это есть много лучше, чем новый корпус отливать. Им все равно потом рваться на осколки. Главное, чтобы там основная оболочка быть.

– Ну, ладно, смотри сам, – сделал у себя пометки в журнале Рогозин. – Тогда здесь заберешь еще пару мешков пакли, которую вам очистили от кострики, и круги воска, а вот с земляным маслом, сиречь с нефтью, у нас совсем беда. Не было его вовсе даже в армейских поставках, а запрос, как ты и говорил, я по всей форме давно отправил. Но сам же знаешь, какая это тягомотина у нас – обещанного ждать. Авось года через три, глядишь, его и подвезут.