Гром победы

Начальник полигона давно уверовал, что когда я говорю о деньгах, то ко мне стоит прислушиваться. (Кстати, счет полигона мы с самого начала открыли в «Бадон-банке», для удобства.) Но вот задницу свою прикрыть Щолич никогда не забудет.

– Как ведут себя новые траки? – снова развернулся я к инженерам.

Хорн почесал в затылке… Мелкозвенчатый трак был моей инициативой, и, видимо, ругать его инженеру не хотелось из осторожности.

– Смелее, – подхлестнул я его.

– Лучше, чем те, что раньше стояли на тракторах, но все же это не то, что хотелось бы, – ответил он дипломатично.

– Сколько они ходят?

– На учебных тягачах прошли уже почти триста километров, и пора менять. Лысеют. Может, нужна другая марка стали? Какая? Мне трудно сказать, я не металлург, ваша милость… Но она должна быть устойчива к истиранию.

Я черкнул себе в блокнот этот вопрос для памяти. Задам его при случае Муранту. Пусть мудрит с рецептом. Но сам подумал, что если до фронта доставлять броневые коробочки по железной дороге, то трехсот километров надежности для фронтовой операции хватит. А если еще и запасную гусянку на борт взять, то… Вполне достаточно.

– К паровым машинам претензии есть?

– Нет претензий, ваша милость, – отозвался Апин, главный инженер по моторам в этой группе, один из немногих рецких горцев, ставший инженером. – Котлы, машина и прочие механизмы уже отработаны в производстве. Детские болезни все выявлены, и наши пожелания заводчане учли.

Что ж, неплохо. Честно говоря, я ожидал худшего. Но не зря я подбирал себе этих «непоседливых» и «неудобных» инженеров, которые в обычных производственных условиях империи заранее были обречены на положение аутсайдеров. Они также это понимают и стараются.

Покивал я с умным видом и продолжил:

– Теперь главный вопрос. Какой образец из всех прототипов, по вашему мнению, фаворит? Вы же с ними круглые сутки тут возитесь.

– Ваша милость, это только мое особое мнение, – обратился ко мне одноглазый инженер-ветеран с Солдатским крестом на левой поле́ гражданского сюртука. – Но мой опыт войны на Западном фронте говорит о том, что гаубицы важнее пушек в наступлении на полевую фортификацию. Я бы поставил на длинную базу четырехдюймовую гаубицу. Или даже короткую пятидюймовую. Добавил бы только дополнительные опоры, как на орудиях, установленных на железнодорожные платформы, для устойчивости.

Мне стало интересно. Такого технического задания я не давал.

– Как вас зовут? – спросил я.

Именно его я не нанимал. Это уже, видимо, инициатива самого Хорна в пределах его компетенции. Впрочем, я с самого начала постановил так, что инвалиды войны имели приоритет при зачислении на работу в мои структуры.

– Отставной инженер-капитан Кобриц, из Лое. Имперский гражданин. Приехал к вам сюда по объявлению в газете.

– А что вы скажете на то, чтобы поставить на нашу платформу миномет?

– Слаб калибром, ваша милость, он для наших платформ.

– А если поставить миномет калибром в сто двадцать миллиметров, который собирается производить концерн «Лозе»?

– Такой миномет, ваша милость, можно ставить и на основную нашу платформу, и даже без особого бронирования. Ему на самый передний край не залезать. Стрелять он будет через голову пехоты.

– Вы в каких войсках служили?

– В артиллерии.

– Вот и прекрасно, капитан Кобриц, вы и будете главным разработчиком обеих систем навесного огня. Пока не привезут нам большой миномет, используйте пока наш. В рамках минометной школы. Щолич, вы не будете против?

– Нет, Савва, не буду. – По глазам начальника полигона можно было прочесть организацию новой унтерской школы минометчиков-самоходчиков как очередную ступеньку карьеры.

– А вот я, ваша милость, вообще исключил бы из программы полугусеничную платформу, – заявил Хорн.

– Обоснуй, – потребовал я.

Эту платформу я нарисовал им, основываясь на опыте первой половины двадцатого века. И немцы ее использовали, и французы, и американцы, да и в СССР проводили опыты. Даже шофер царя Николая Второго полковник Кегресс добился успеха со своими резинотканевыми гусеницами. А после революции в эмиграции он активно работал у Ситроена, обеспечив тому все трансконтинентальные автопробеги.

– Там, где по дорогам пройдет обычный колесный рутьер, эта полугусеничная машина только дороги попортит, но никакого преимущества иметь не будет. А по бездорожью она сильно уступает просто гусеничным образцам. К тому же она обходится дороже в производстве, да и строиться будет дольше. Требует дополнительной оснастки на заводе. И вообще мое мнение такое, что чем меньше платформ для самой разнообразной техники, тем лучше.

– Это существенный аргумент, – согласился я. – Боевая машина должна быть недорогой, простой в производстве, понятной в эксплуатации и ремонтопригодной в чистом поле. Я поддерживаю ваше мнение. За унификацией будущее.

– Куда девать эту платформу? – спросил Хорн. – В утиль?

– Какой еще утиль? – возмутился я. – В заводской музей.

– У нас такого нет, ваша милость, – ответили чуть ли не хором.