Гром гремит дважды

— Нет, — покачал я головой. — Так, обрывки.

Обрубки

— Шужуань, — произносит пожилой китаец, глядя на меня тусклыми глазами человека, который уже ни на что не надеется. — Там всё началось.

— Что ещё за «шужуань»?

— Белая гора. Там всё началось.

Я потряс головой. Разговор походил на бред. Как, впрочем, и всё остальное, что пыталось выдать себя за мою память.

Оказалось, что Ниу уже рядом со мной. Она замерла на миг, будто колебалась, наклониться ли, рискнуть ли украсить эту ночь поцелуем.

— Слушай, извини, но я не буду работать в кухне. — Я встал со стула, прямо посмотрев в глаза Ниу.

— Что? — растерялась она, окончательно остановив танец. — Но почему?

Она недоумевала. Она не могла представить себе человека, который отказался бы от такого шанса.

— Потому что я не хочу здесь жить, — объяснил я. — Я хочу выйти отсюда. Пока мне показали только один путь.

— Стать борцом? — воскликнула Ниу и всплеснула руками. — Ты?!

— Если нет другого способа.

Ниу зло рассмеялась:

— Да какой из тебя борец, Лей! Ты, наверное, шутишь? Тао хотя бы крепче, чем ты. И всё равно — смешно. Не надо делать глупостей! Иди в кухню, здесь тебе будет хорошо.

— Ниу, я не хочу, чтобы мне было хорошо — здесь.

— Ты дурак! — Ниу сжала кулаки, топнула ногой. — Ты вообще хотя бы раз в жизни дрался?

Я молча повернулся и пошёл к той двери, через которую мы вошли. Спорить с разгневанной женщиной — потеря времени и ничего больше. Да и потом, как будто мне нужно ей что-то доказывать.

— Ну и иди! — прилетело мне в спину. — Пусть борец на перепрофилировании убьёт тебя, будешь знать!

Угу. Утонешь — домой не приходи, знаю-знаю. Я прошёл через столовую, оставив Ниу в одиночестве. Интересно, будет она дальше злиться, или заплачет? Я бы поставил на слёзы. Жаль, конечно, да только что поделаешь. Больной зуб лучше сразу выдернуть, чем ждать, пока боль станет адской.

Я снова вышел на холодный воздух, поёжился и заторопился обратно, к себе. Теперь я, пожалуй, расстелю постель, укроюсь одеялом. И буду надеяться, что больше незваные гости в комнате не появятся.

Однако моим планам не суждено было осуществиться. Проходя по галерее, я вдруг почувствовал, что не один. Чувство сначала вспыхнуло, будто лампочка, осветив всё вокруг. Но вот луч сконцентрировался и направился на одно место. Я остановился и повернул туда голову.

В темноте кто-то стоял.

Глава 8. Борцы

— Не спится?

Вряд ли здешних борцов обучали искусствам ниндзя — в том числе умению передвигаться бесшумно. И, будь я не так поглощён желанием вернуться обратно в койку, Джиана, скорее всего, заметил бы раньше.

Сначала Ниу, теперь Джиан. Интересно. Этому-то чего надо? Создаётся впечатление, что спит во всей школе один Тао.

— Не спалось, — поправил я. — Прогулялся, в комнату возвращаюсь. Теперь быстро усну.

Понятно было, что Джиан мне не поверит — но я и не видел смысла изобретать что-то правдоподобное.

— Прогулки по ночам запрещены правилами школы, — сказал Джиан.

— Я новенький, не знал. Спасибо, учту.

— А ты наглый, — с усмешкой заметил Джиан. — Не боишься, что позову воспитателей?

— Нет.

— Почему?

— Потому что думаю, что правила школы едины для всех, и ты тоже не должен гулять по ночам.

Я бил наугад. Чёрт их знает, какие правила школы распространяются на борцов, а какие — нет. В том, что у борцов тут куча привилегий, я не сомневался. Но насчёт нарушения режима, видимо, угадал.

По крайней мере, Джиан ничего не ответил, только грозно засопел. И никаких попыток позвать воспитателей действительно не сделал.

— У тебя всё? — Я попытался обойти Джиана, заступившего мне дорогу.

— Подожди. — Он взял меня за плечо. — Куда спешишь? Раз уж всё равно не спишь, может, в гости к нам зайдёшь?

— «К нам»? — переспросил я.

Если бы Джиан сказал «ко мне», однозначно решил бы, что это повод напрячься. С Ниу мы хотя бы разного пола. А вот что может понадобиться ночью одному пацану, более взрослому и физически развитому, от другого пацана — вопрос. По крайней мере, для моего разума, привыкшего не ждать хорошего от малознакомых людей.

— К нам, — кивнул Джиан, — к борцам. — Он мотнул головой в сторону дверей, выходящих в коридор.

Корпуса школы Цюань представляли собой прямоугольник — разомкнутый в единственном месте, там, где находились ворота.

В центре прямоугольника — двор для прогулок, по краям, в нижних ярусах — производственные и хозяйственные помещения, столовая, молельня, душевые. Краем уха я слышал слова «тренировочный зал» и «лечебница». А в верхних ярусах находились спальни. Одно крыло занимали парни — те, которым не повезло стать борцами, другое — девчонки, третье — борцы, а в оставшихся помещениях жили воспитатели и другие взрослые. Школьное начальство, вероятно, в том числе — лично я пока никого из представителей администрации не видел, но не может ведь быть, чтобы их тут не было.