Гробница вервольфа

– Разумеется. Однако не верит, ей не приходилось на собственном опыте убедиться, насколько серьезно она больна. Не дай бог, она захочет это сделать.

Марго нашла удобный повод прервать беседу:

– Я должна подумать, как подготовить брата. Извините, мсье.

Сидя на скамье у озера, она оплакивала несчастную долю Мишеля. Суров дал ей носовой платок, услышав «мерси», тяжко вздохнул.

– Помогите мне, Александр Иванович, – всхлипнула она.

– Чем, Маргарита Аристарховна?

– Чем-нибудь. (Сей ответ вызвал у него улыбку.) Ну хотя бы… скажите ему сами о Шарлотте.

– Лучше вы скажите, а я постою рядом. Только прошу вас, не ставьте его перед выбором, он сам вынужден будет его делать.

– Хорошо, – на все соглашалась она. – Но… Он не откажется от своего слова. И что за жизнь у Мишеля будет? Но посоветовать-то я могу?

– Ни в коем случае. Нам следует всего лишь сообщить ему сведения о недуге Шарлотты, и все. Договорились? – Она кивнула, утирая нос и глаза платком. – Вы узнали у конюха, брал ли кто лошадь?

– Он же глухонемой. Кроме лакея, слуги все глухонемые. Ужас!

– Остается достать образцы почерков.

– Александр Иванович, я не могу ни о чем думать… Боже мой! Мишель идет! Умоляю вас, скажите ему…

– Все же у вас лучше получится, – струсил Суров.

– Напротив! У меня никогда не получалось преподносить дурные вести. Только подготовьте его, чтобы удар смягчить. Вы его друг…

– Хочу напомнить: вы Мишелю сестра…

Перепалку вынужденно прекратили – подошел Уваров.

– Искал вас повсюду, а вы вот где! – воскликнул Мишель. – Что за блажь гулять в эдакую погоду? Вот-вот дождь польет. Я намерен уехать, хотел попрощаться.

– Дождь собирается с утра, – пробубнил Суров, уходя от взгляда Марго, которая мимикой приказывала ему начать неприятную тему.

Уваров заметил неестественные гримасы сестры.

– Марго, ты что-то хочешь сказать?

– Я? – Ее глаза округлились. – Нет… хотя… в общем… Александр Иванович хочет… Правда, подполковник?

Суров, не ожидавший подобного коварства, просто взбесился. Так его подставить! Да за дурные вести казнили в былые времена! Желваки на его скулах в неистовстве заходили, он метнул в Марго взгляд, подобный молнии. Но делать-то нечего…

– Видишь ли, Мишель, – неуверенно заговорил он, – есть одно пренеприятное…

– Мне уйти? – подскочила Марго.

– Нет уж, сидите, – процедил Суров. Ух, и хитрющая! Взвалила на него всю тяжесть объяснений, сама же надумала сбежать. – Один я ничего не скажу-с.

– Да что случилось, черт возьми? – потерялся Уваров.

Пока Марго не села на место, Суров и бровью не повел, а она еще и фыркнула, будто он ее оскорбил!

– Мы должны сказать тебе… – Подполковник мялся, набирался смелости и вдруг выпалил: – Мадемуазель Шарлотта больна. И больна неизлечимо.

Марго вытаращила глаза. Ну как же так можно – без подготовки говорить дурные вести? А Суров лишь развел руки в стороны: сказал, мол, как умею. И отвернулся к озеру. Графиня перевела взгляд на брата, опасаясь реакции, а тот спокойно спросил:

– Чем же она больна?

– Той страшной болезнью, которая не позволяет жить при свете дня, – ответил Суров, глядя на озеро.

Но Уваров остался безучастным к известию! Марго нервно теребила носовой платок, не понимая, что происходит с братом: шок или он не представляет себе всего ужаса, связанного с заболеванием? Спросила осторожно:

– Мишель, почему ты молчишь?

– А что ты хочешь услышать? – оставался в хладнокровном спокойствии тот. – Я догадался.

Теперь уж и Суров повернулся к нему, не веря ушам.

– Догадался? Когда?

– После нападения на меня, услышав от вас о редкой и загадочной болезни. Но думал, что больны обе – Шарлотта и ее мать. Когда же герцогиня открыла окно в кабинете, понял: ее светлость не страдает недугом. А Шарлотта говорила о препятствии, не позволяющем ей выйти за меня замуж. Мне странно, что вы догадались только сейчас.

– И ты… ты до сих пор хочешь… жениться на ней?! – через силу вымолвила Марго.

– Лишь бы она была согласна.

Вопреки ожиданиям шок достался Марго, а не брату, которого она мечтала избавить от переживаний. Он склонен к самопожертвованию, как покойная герцогиня! От таких открытий дамы в обморок падают и долго не приходят в себя. Можно было бы симулировать обморок, но вряд ли поможет. Мишель упрям так же, как она, задумал жениться – женится. Забыв наставления Сурова, Марго зачастила:

– Подумай, что ждет тебя, Мишель! Ты обрекаешь себя на вечные муки, настанет миг, когда ты возненавидишь Шарлотту и причинишь ей страдания. А дети? Она унаследовала от отца свой недуг. Ваши дети могут родиться такими же. Ты подумал о маман с папа? Как ты представишь им жену, которую нельзя показывать при свете дня?

– Представлю ночью. Марго, оставим этот разговор, я не отступлюсь. Лучше помоги найти негодяя, убившего герцогиню. Я поехал, в усадьбе много работы…

Дождавшись, когда он отойдет на достаточное расстояние, Марго с отчаянием проговорила:

– Мой брат сумасшедший!

– Он просто влюблен.

– В таком случае его состояние хуже сумасшествия. Господи, почему ты не схватил меня за язык, когда я советовала ему жениться?