Гробница сира Робера

Жандарм равнодушно пожал плечами и стал смотеть в окно. Я тоже подошёл и посмотрел на площадь. Машины Мари-Анж, по-прежнему, не было видно. К красному фургону с малярной лестницей и белой малолитражке прибавилась большая чёрная представительская машина с затемнёнными стёклами. Когда я подошёл к окну, она как раз неспеша описала полукруг по площади и осторожно припарковалась чуть в стороне от белой малолитражки. Мне показалось, что у машины был парижский номер. Впрочем, в этом я не был уверен – просто машина выглядела очень уж по-столичному, словно из какого-нибудь правительственного кортежа…

Жандарм вернулся за стол и внимательно посмотрел на меня.

– Скажите честно, – сказал он, – Чего вы от меня ожидаете? Я понимаю, что если бы в вашей истории хоть что-нибуль сошлось, то это был бы мой долг всё записать и начать расследование. Однако ничего не сходится! Взгляните на ситуацию моими глазами… Вы с вашей подругой приехали в наш город на её машине. Возможно, это и так. Потом вы попали на средневековый фестиваль, которого у нас здесь отродясь не было. Там вашу подругу похитили, а вас ограбили и бросили в подвал замка, который (заметьте!) был разрушен более пятисот лет назад. Вы видели какой-то труп в том подвале и думаете, что убийца – это сир Робер, который, как всем известно, умер лет восемьсот назад… Я правильно уловил смысл вашей истории? Что же касается бензовоза, то мне кажется, что вы просто перепутали номер. Если вы, действительно, хотите разыскать вашу подругу, то я могу сделать запрос в Париж по её имени-фамилии, и вам дадут список адресов…

– Мне не нужен её адрес, – сказал я, – я его и так знаю.

– Так чего же вы хотите? – удивился жандарм, – Написать заявление об исчезновении?

– О похищении, – поправил я его.

– О похищении, – согласился жандарм, – Только вы уверены, что это было похищение? Может, она просто бросила вас и уехала на своей машине. А у вас потом от потрясения разыгралось воображение, ну и… Вы с ней не ссорились?

– Нет, не ссорились. Послушайте! – воскликнул я, – Но ведь гробница сира Робера изменилась!

– Как это? – совершенно искренне удивился жандарм, и, кажется, он даже был готов надеть свою фуражку и пойти со мной в церковь, чтобы увидеть всё своими глазами.

– Там на гробнице сейчас две скульптуры – Мари-Анж и сир Робер, – сказал я, – А раньше там была только простая надгробная плита с надписью! И это была гробница только сира Робера!

– Подождите, – несколько устало сказал жандарм, – Скажите, пожалуйста, вы хорошо относитесь к врачам?

– Причём здесь врачи? – не понял я.

– Вы не ответили, – жандарм выжидающе посмотрел на меня.

– Ну, хорошо отношусь, – нерешительно ответил я, – У меня даже есть друзья-врачи… А почему вас это интересует?

– Может, вы хотите кому-нибудь из них позвонить?

– Зачем? – настороженно спросил я.

– Я просто предложил… , – добродушно сказал жандарм, – А насчёт гробницы – не беспокойтесь. Эти две скульптуры там лежат с тринадцатого века. Есть у нас тут в городе один старичок, господин Жероди, он может вам всё про эту гробницу рассказать во всех подробностях…

– Я его уже встречал… – пробормотал я.

– То есть вам известна история сира Робера? И вы утверждаете, что он женился на вашей девушке?

– Да! Наконец-то вы всё поняли!

– И вы очень этим расстроены? – совершенно серьёзно спросил жандарм.

– А как я, по-вашему, должен реагировать? – спросил я.

– Давайте опираться на факты: несмотря на наличие трёх маленьких детей и любящей, заботливой супруги, сир Робер отправляется в крестовый поход… Причём, против желания жены. О чём это может говорить?

– Не знаю, – сказал я, – Я ещё не думал про это…

– А вы подумайте, – жандарм откинулся на спинку стула и продолжил, – Может, не такой уж идеальной была его семейная жизнь? Может, жена его довольно рано поняла, что он – всего лишь простой феодал, каких было множество в то время, и ни полковником, ни герцогом он никогда стать не сможет…

– Простите, – перебил я жандарма, – Вы сказали «полковником»?

– Какая разница? – махнул рукой жандарм, – Полковник, герцог… Женшины, они во все времена одинаковые! И будет она пилить своего мужа день и ночь, чтобы хоть как-то отомстить за свои нереализованные амбиции… А когда ей что-то такое подвернётся, то вообразит она себя золушкой из сказки и – только вы её и видели… А дочка что? О дочке папа позаботится…

– Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, – признался я.

– Извините, – спохватился жандарм, – Не буду грузить вас своими проблемами. У вас, как я вижу, и своих хватает…

– Я понимаю, что то, что я вам рассказал звучит очень странно… – сказал я, – Я бы и сам в это не поверил, если бы мне кто-то рассказал…

– Ну, вот видите, вы меня понимаете, – грустно улыбнулся жандарм, – Так вы будете заявление писать?

– Нет, не буду, – ответил я и направился в выходу.

Краем глаза я заметил, что жандарм облегчённо вздохнул и снова потянулся к школьному задачнику по математике.

– Всего вам доброго, – пожелал он мне во след.