Грюнвальдская битва

После этого прусский магистр Генрих фон Плауэн набрал большое число новых наемных рыцарей, разноплеменных и разноязычных. Между ними главными были Эбергард, епископ вюрцбургский,[340] и Иоганн, князь мюнстербергский, иначе замбицкий, из Силезии. Они прибыли по распоряжению прусского магистра и крестоносцев в Тухольский замок и, располагая множеством повозок, бомбард и прочего военного снаряжения, пытались вторгнуться через лишенные охраны области в Польское королевство. Узнав от разведчиков об этом новом обстоятельстве, Владислав, король польский, двинул в поход рыцарей земель Великой Польши, а также Велюньской, Познанской, Ленчицкой, Куявской, Серадзской и Добжинской земель, сам же, выступив из Юнивладиславии в воскресенье, перед праздником святых Симеона и Иуды (26/X), остановился на ночлег. В понедельник же, накануне праздника святых Симеона и Иуды (27/X), он прибыл в Быдгощь, куда уже раньше собрались отряды его рыцарей из упомянутых земель. После обсуждения предстоящих действий, король, оставаясь в Быдгощи, отправляет собравшееся войско, присоединив к нему рыцарей своего двора, во вражеские земли. Начальником и предводителем войска, стоявшего под двенадцатью знаменами, король назначает Петра Шафранца, краковского подкомория. Итак, во вторник, в день святых Симеона и Иуды (28/X), королевское войско, значительный отряд всадников и пеших, более внушительный на вид, чем по численности, сопровождаемое на расстоянии полумили, со вздохами и слезами, Владиславом, королем польским, выступает из Быдгощи, оставив там все телеги и снаряжение, чтобы удобнее было действовать при случае; быстрым ходом, опустошая и выжигая вражеские земли, в тот же день оно достигло Тухоли. Петр Шафранец, расположив войско в месте, удобном для засады, высылает шестьсот балистариев, чтобы раздразнить врагов, находящихся в Тухоле. Когда балистарии с этой целью вели захваченный в качестве добычи скот, враги, полагая, что тех не более, чем их было на виду, поддаются на эту приманку; выйдя из Тухоли быстрым ходом, они настигают шестьсот польских наемников, которые делают вид, что испуганы и обращаются в бегство до самого места засады; тогда королевское войско, выскочив из засады, с распущенными знаменами спешит в бой против врагов. Враги же, хотя и превышали их числом, словно устрашенные появлением королевского войска, стремглав обращаются в бегство; однако Петр Шафранец, предводитель королевского войска, несмотря на многократные просьбы рыцарей, долгое время не позволял преследовать бегущих, опасаясь и сам засады, подобной устроенной им; и только видя, что враги слишком беспорядочно бегут в город, отбросил опасения и дал знак королевскому войску преследовать бегущих. Хотя и с опозданием, но, пылко ведя преследование до самых ворот города Тухоли, поляки многих перебили и взяли в плен, в том числе даже пять вражеских начальников, а именно: Яна Коловрота из Черногуса, Яна Заеца и Генрика Маловца, чехов, Гедварта Рейдбурга, силезца, и Генриха фон Забена из Лузации. Королевское войско, кроме того, завладело вражеским лагерем и всем его обозом, который стоял перед городом и никак не мог быть введен в город, вследствие царившего там смятения и спешки, а также потому, что мешал напор бегущих; найденное там большое количество добычи войско разграбило. Многие люди опытные в военном деле, считали, что если бы предводитель Петр Шафранец вовремя дал позволение преследовать бегущих, то все вражеское войско было бы уничтожено в тяжкой сече и спаслись бы немногие. На это зрелище смотрели со стены Тухольского замка Конрад Немпч, королевский рыцарь, и Ян Повала младший, крестоносец, пленные и некоторые другие, и Конрад Немпч, говорят, увидев королевское знамя с двойным желтым крестом на небесно-голубом поле, сказал окружающим: «Лишь только покажется это знамя и это полотнище,[341] не ведающее, что такое бегство, тотчас же мы видим и славную завязку боя». Увидев, однако, что крестоносцы бегут, не вступив в бой, прибавил: «На нас негодуют за то, что в битве под Короновым мы, будучи в конце концов побеждены, попали в руки победителей; насколько же более следует негодовать на тех, кто, устрашившись одного вида врагов, без всякой необходимости показал тыл. Мы-то бились под Короновым, как подобает мужам, и дали достойное доказательство нашей доблести, раз, и другой, и третий сходясь в бою; эти же даже не отведали начала битвы. И те, кто испытал это на себе, могут открыто объявить, чего стоит меч и рука поляков». Среди прочих обратились тогда в бегство князь. Иоганн Мюнстербергский и все знатнейшие рыцари. Некоторые же, отчаявшись попасть в город, оставили коней и вверились волнам, где множество их, захлебнувшись, погибло; больше погибло их в волнах, чем от меча. Многие, наконец, не считая себя в безопасности даже в Тухоле, бежали в Хойницы, как в более укрепленное место; но и при этом бегстве, попадали в плен к преследовавшим их полякам.