Грюнвальдская битва

Вопрос о том, кто осуществлял верховное командование в польско-литовско-русском войске, вызвал большие споры в литературе. Надо сказать, что под воздействием Длугоша, изобразившего Владислава-Ягайлу человеком кротким и мягким по натуре, нерешительным и слабовольным, предпочитающим мир войне, имя польского короля в этих спорах называлось редко. Одни шли за Длугошем, который под 9 июля рассказывает, что первоначально верховное командование над королевским и великокняжеским войском предлагалось опытным в военном искусстве чехам, а после их отказа было возложено на краковского мечника Зиндрама из Машковиц. Поэтому они именно Зиндрама из Машковиц считали (некоторые и теперь считают) главнокомандующим союзными войсками в Грюнвальдской битве.[420] Другие, причем главным образом старые историки — К. Шайноха, М. Бобжинский, С. Смолька и другие, связывали этот пост с именем Витовта.[421] Вероятно, в этом случае немалую роль сыграла характеристика, данная Длугошем великому князю литовскому. Витовт в изображении Длугоша — воинственный, стремительный, полный энергии и инициативы — весьма подходил для поста главнокомандующего. Однако в последнее время, в результате критического изучения «Истории» Длугоша, восторжествовало мнение (имевшее последователей и раньше в лице А. Прохаски, С. Куйота, С. Кутшебы), что главнокомандующим польско-литовско-русскими войсками был король Владислав-Ягайло. В наши дни его придерживается С. Кучинский.[422] Очевидно, это мнение является наиболее правильным. Аргументы, приводимые в его защиту, заставляют его принять. Самый важный из них — чрезвычайная активность короля, проявляющаяся с самых первых дней войны 1410 г. и отнюдь не снижающаяся после избрания Зиндрама. В тот же самый день, когда в командующие был выбран, по Длугошу, Зиндрам из Машковиц, все же Владислав-Ягайло, а не он, руководит всем походом союзного войска после вступления на вражескую территорию. Владислав-Ягайло, а не Зиндрам, убедившись, что р. Дрвенца сильно укреплена, принимает решение идти в обход. Его распоряжений ждут войска в день битвы, и Витовт без него не может начать боя. Именно Владислав-Ягайло, а никто другой, осматривает орденское войско перед началом битвы и взвешивает силы неприятеля. И он же, по свидетельству «Хроники войны», отдает приказ своему рыцарству надеть всем соломенные повязки, чтобы отличаться чем-нибудь от одинаково закованных в латы крестоносцев, и устанавливает боевой клич для всего своего войска: «Краков! Вильно!»[423] И хотя, по словам Длугоша, во время боя король якобы стоял в стороне и пассивно наблюдал сражение, однако сам же Длугош рассказывает, что к вечеру король совсем охрип от сильных криков, которые издавал во время боя, поощряя и возбуждая своих рыцарей.

Выполняя верховное руководство над всем союзным войском, Владислав-Ягайло, очевидно, непосредственно командовал, кроме того, польскими силами, как Витовт литовскими. Это видно из того, что, по словам Длугоша, без его распоряжения поляки считали недостойным начать бой. Правда, согласно Длугошу же, не король, а Зиндрам из Машковиц расставляет польские хоругви в боевой порядок, что как будто опровергает вышесказанное. Но более ранний источник, «Хроника войны», сообщает, что расстановку польского войска производил Владислав-Ягайло.

Что касается Зиндрама из Машковиц, упоминаемого Длугошем, то на него, как думает С. Кучинский, были возложены чисто технические вспомогательные обязанности, близкие к обязанностям заведующего обозом.[424] Это весьма правдоподобно. Тогда становится понятен рассказ Длугоша о том, что обязанности, возложенные на Зиндрама, сначала были предложены чехам-наемникам. Едва ли бы им, чужеземцам, да еще наемникам, могло быть предложено верховное командование всем союзным войском.

Во время боя войска враждующих сторон разместились на пространстве, ограниченном деревнями Грюнвальд, Танненберг и Людвиково. Местность здесь была неровная, холмистая, изрезанная неглубокими оврагами, тут и там поросшая лесом и кустарником.[425]

Союзные войска расположились «на полях Танненберга и Людвикова».[426] Крестоносцы заняли пространство перед Грюнвальдом, лицом к Людвикову. Каждое из войск (конница) было выстроено, как тогда было принято, в три линии.

На основе сообщения Длугоша о том, что перед боем магистр предложил королю отвести свое войско с занятых им позиций и освободить таким образом место для его войск, некоторые историки выдвинули предположение о перестройке боевого порядка орденского войска. А именно, якобы магистр, заметив в два раза меньшую по сравнению с союзными войсками протяженность своего фронта, приказал второй линии своих войск пристроиться слева к первой линии, напротив правого фланга союзного войска.[427]

Как предполагается, артиллерия у крестоносцев помещалась перед боевыми линиями.[428] Где стояли орудия польско-литовско-русского войска — неизвестно. Часть пехоты находилась при орудиях, остальная охраняла обозы, располагавшиеся далеко позади боевых линий.