Грюнвальдская битва

Не успели еще из вражеского стана открыть какие-либо действия против осажденных, как литовцы и русские, которые считались верными королю, из расположения к князю Витовту и подговоренные им, поджигают Кривой виленский замок.[65] Так как пламя из-за вражеского приступа нельзя было остановить, то князь Казимир, иначе Коригал, родной брат польского короля Владислава,[66] бросается бежать из самого огня, но попадает живым в руки врагов, в великом множестве окружавших горящий замок, и тотчас же падает обезглавленный; насадив голову убитого на длинное копье, враги показывают ее для устрашения полякам, которые обороняли верхний Виленский замок, убеждая их сдаться и сдать замок, так как их король-де убит. Но поляки, хотя и видели, что в Кривом замке, преданном изменой, около четырнадцати тысяч поляков, литовцев и русских сделались добычей пламени либо пали от вражеского меча, все же встречают насмешками и пренебрежением такого рода угрозы. Враги непрерывно, ночью и днем, громят замок ядрами из бомбард, отчего его стены на расстоянии полета стрелы скоро были разрушены и сравнены с землей. Однако Клемент, староста виленский, чтобы представить осаждающим некоторую видимость восстановления стен, приказал развесить в этих местах шкуры, так что каждый удар ядер, теряясь в слабо натянутых пазухах кож, оставался тщетным. Со стороны крестоносцев был убит тогда Альгард граф фон Гогенштейн.

Верхний Виленский замок постигла бы та же участь, что и Кривой, если бы поляки, разделив между собой все обязанности осажденных, не запретили исполнять их литовцам и русским из-за сильного против них подозрения. При этом поляки проявили столь блистательную храбрость и стойкость, что на всякое место, обнаженное и разрушенное осадными орудиями, они днем и ночью вставали стеной, подставляя свои тела под ядра бомбард, и препятствовали врагам, всеми силами старавшимся прорваться к замку через проломы: на место каждого убитого тотчас вступал другой, живой.

Итак, поляки оборонялись более всего двумя способами: во-первых, они заделывали проломы во внешней стене землей, навозом и шкурами животных; во-вторых, они вставали на место убитых или производили внезапные вылазки на осадные орудия и неприятельскую стражу и тем наносили сильнейший урон врагам. Истинно, что нужда действеннее всякого человеческого искусства; она заставляет применять не только привычные средства защиты, но и новые, например, заделывать разрушенные стены шкурами животных, которые без вреда выдерживали бы стрелы и ядра. Так как та и другая стороны всеми силами добивались победы, то во время этой осады, которая длилась от праздника святого Иоанна Крестителя (24/VI) вплоть до пятницы после праздника святого Михаила (29/IX), с обеих сторон было такое множество убитых, что домашние собаки, откормившиеся трупами убитых людей, впали в волчье бешенство; и даже после прекращения осады, привыкнув лакать человеческую кровь, бегали стаями по сожженным и опустошенным селениям и пожирали много людей, набрасываясь даже на одиноких всадников [...]

КНЯЗЬ СКИРГАЙЛО, БРАТ КОРОЛЯ ВЛАДИСЛАВА, НОЧНЫМИ ВЫЛАЗКАМИ ИЗ ВЕРХНЕГО ВИЛЕНСКОГО ЗАМКА ПРИЧИНЯЕТ УРОН ВОЙСКУ ВИТОВТА. ВСЛЕДСТВИЕ ЭТОГО ВИТОВТ, ПОВЕСИВ ВЗЯТОГО В ПОЕДИНКЕ В ПЛЕН КНЯЗЯ НАРИМУТА, ПРИКАНЧИВАЕТ ЕГО СТРЕЛАМИ. ТОТИВИЛА, БРАТА ВИТОВТА, УБИВАЮТ ВЫСТРЕЛОМ БОМБАРДЫ ИЗ ЗАМКА. ЧТОБЫ РЕШИТЬ СПОР ФРАНЦУЗОВ С ПОЛЯКАМИ О РЫЦАРСКОЙ ЧЕСТИ, В ЧЕХИЮ, К КОРОЛЮ, НАПРАВЛЯЮТСЯ ДЛЯ СОСТЯЗАНИЯ ПО ЧЕТЫРЕ РЫЦАРЯ С КАЖДОЙ СТОРОНЫ, НО, ТАК КАК КОРОЛЬ НЕ РАЗРЕШАЕТ ПОЕДИНКА, ОНИ ПРИМИРЯЮТСЯ.

Хотя Миколай из Мошкожова, подканцлер Польского королевства, управлял с польскими рыцарями верхним Виленским замком, однако во главе власти стоял князь Скиргайло, родной брат короля. Вместе с подчиненными ему литовцами и русскими князь причинял урон вражескому войску тайными вылазками из нижних замков,[67] чаще ночными, чем дневными, оставляя много врагов убитыми и ранеными, и постоянно возвращаясь в свой лагерь победителем.

Негодуя на эти обиды, Витовт умертвил заведовавшего королевскими замками князя Наримута, который был взят в плен при поединке, и с большей, чем подобало сану того и другого, жестокостью повесил его за ноги на дереве вязе[68] в поле, где стояли прусские бомбарды; литовцы, русские и татары добили его стрелами. Жену его Юлианию, родную сестру Анны, супруги князя Витовта,[69] по прошествии времени взял в жены литовец Монивид.[70] Но и брат Витовта, князь Тотивил, внезапно погиб, пораженный бомбардой из замка, и был погребен в виленской церкви.