Гришкин менталитет

Танечка – это, не подумайте, не благоверная Инсафа, которую, вообще-то, Минзадой зовут. Танечка – это Татьяна Миткова, ведущая вечерней службы телевизионных новостей. А Минзада-то, как только донеслась до ее ушей эта реплика, точнее, только её начало: «Ну-ка, Танечка…» – тут же, не задумываясь, оставляет свой чугунок, подходит к часам, что висят здесь, вечно убегая вперёд, и возвернёт стрелку назад. Ровно девять часов, значит. Там, по телевизору, «Сегодня» начинается. Что же касательно продолжения реплики, побуждающей Танечку рассказать, чем удивил мир какой-то там бражник, Минзаду это уже не ввергает в задумчивость; она знает, что просто начавшаяся передача вбрасывает в воображение сурдопереводчика-мужа этот близкий нашему сердцу образ. А хоть бражников по матушке-России – словно это самая представительная народность в многонациональном братстве, но в информационных программах, понятное дело, речь идёт обычно об одном – главном бражнике страны. Так что озабоченная своими делами женщина, вернувшись к чугунку, уже не отвлекается, когда какой-нибудь примелькавшийся образ-символ Инсафова комментаторского словника коснётся её чутких ушей.

Донесётся, например, из передней жизнерадостно эдак: «Вот они, гаврики!» – домочадцам доподлинно известно, гаврики – это депутаты Государственной Думы, появившиеся на экране. Они то ли собираются, то ли, наоборот, только что покинули свой амфитеатр и идут, хоть и несколько помятые после страстей, однако очень благополучные, ухоженные, видные. В чистых – кровь с молоком! – лицах заметное выражение чувства исполненного долга. Уж точно, должно быть, закон очередной приняли. Например, о назначении себе, депутатам, будущей пенсии. В старости которую получать. Так себе – на молочишко. Только вот Настёнке – упоминавшейся сестрице Гришки, учительнице из Бишинды, лет пять надо, чтобы заработать то, что будет получать за месячишко, став народным пенсионером, сегодняшний народный избранник. Так что гаврики-то – народ крутой. Правда, в глазах всё равно какое-то радушие, что ли, готовность улыбнуться и даже словно бы поделиться хоть толикой своего благополучия. Разве что Жириновский – как петух-боец; вся внешность вызывает: кому там мало показалось? Вот на Жириновского Минзада любит посмотреть. Потому всегда готова поспешить в комментаторскую, послышься оттуда: «Дорогу друзьям Саддама Хусейна!» Она вбегает и как вкопанная останавливается перед экраном. В глазах огонёк, ладошки сложены у подбородка. А там… Не зал заседаний, а ринг. Вождь ЛДПР, увязший пятерней в женской прическе, треплет коллегу-депутатшу. Разошлись во мнении. Нет-нет, не насчет пенсии. И уж не поймёшь, то ли тамошний репортёр, то ли здешний комментатор кричит: «Стаканом, стаканом в неё!»

Но это один из редких сюжетов, которые привлекут внимание Минзады. В остальном все новости она воспринимает на слух, не отходя от печки. Услышала, скажем: «Ну, лупоглазый, много дров наломал?» – всё понятно, министр иностранных дел, перебегая взглядом по приступившим к нему журналистам, отчитывается об успехах российской дипломатии. Сейчас скажет, что наши или сектор в Косово отхватили, или ноту какую сочинили, чтобы помощь международную нам, много не рассуждая, оказывали. А вот если в голосе комментатора добрые нотки звучат, например: «Что скажешь, земеля?» – можно не сомневаться – на экране Черномырдин. Инсаф считает его земляком, потому что тот в сотне вёрст от Кожай-Андреева – в Оренбуржье взрастал до годной для столицы кондиции, а сейчас будет говорить с трибуны, что хотели сделать как лучше, а получилось как всегда.

Господа шестёрки – по Инсафову словнику – это те, что из президентской администрации; Ястреб джемский – бывший президентский пресс-секретарь; Кака Мада – одна уж очень приметная депутатша; господин Шариков – это или министр обороны, или милицейский министр, уж дюже похожие на булгаковского Полиграфа Полиграфыча – мелколобые, в лицах и крупинки мысли нет, когда смотрят в рот президенту; нахмурь он брови – на полусогнутых пустятся исполнять его прихоть, в лепешку расшибутся, чтоб только доказать рвение.

А вот непонятное «Тластвуй, тавалиса!» – это что-то новое. Тут можно сходить посмотреть. Так, ясненько. Китайцев показывают. Что за лихо занесло нашего президента-батюшку к ним? Он оттуда, видно, в тяжёлый утренний час, грозит другу Клинтону. Чтоб не забывался тот. У нас друг Цзянь Цземинь появился. С ним теперь будем диктовать миру свои условия.