Гринвуд

— Тьху, мерзость, — скривился Пол.

— А он таким подтерся.

Сначала алдерцы не знали, как реагировать, а потом попадали на пол, едва сдерживая смех — чтобы никто не услышал!

— Вы — лучшие! — со слезами на глазах заключил Райан.

— Все, ребята, производим вас в почетных алдерцев, — добавил Пол. — Не дай бог, Ратлер тронет — сотрем в порошок.

— Было бы хорошо сохранить все в тайне.

— Мы могила, — заверил Лиама Райан.

— А что с настоящей бутылкой сделали? — спросил Волчонок.

— Себе оставили.

— Надо выбросить, — серьезно сказал Лиам.

— Полную? — ужаснулся Райан.

— Не обязательно, — улыбнулся Волчонок.

— Так я принесу?

— Неси, надо отпраздновать, — кивнул Лиам, прикручивая вентиль лампы.

Внешне Лиам с Джоном оставались спокойными и веселыми, но на самом деле напряжение не покидало их. Они надеялись причинить Лерою боль и унизить, но тихо. Теперь же мокрые штаны видела треть академии. Он опозорился публично и никогда не простит. Теперь не надо скрывать произошедшее и можно открыто задавать вопросы. До окончания учебы Лиам с Волчонком заимели нового врага, куда более опасного, чем тупой Ратлер.

Но следующий день прошел спокойно, за ним еще один, а потом еще один. Пролетела неделя, и ребята успокоились. Кроме того, близился день рождения Лиама, и ребята все чаще стали пересчитывать припасенные на крайний случай фунты. На свой семнадцатый день рождения Лиам Гринвуд намеревался стать мужчиной. Расценок, конечно, не знал, догадывался, что заведение не из простых, поэтому потребуется как минимум полфунта, если не все два. Бешеные деньги, но оно того стоит, решил для себя Лиам.

Глава 19

Восемнадцатого октября, в день рождения Лиама, ночь выдалась на удивление темной. Как раз то, что надо. Веревка была заранее выкрашена в черный цвет и совершенно незаметна на фоне темного камня общежития. Сняв опостылевшие мундиры и переодевшись в гражданку, ребята спустились на улицу через полчаса после отбоя. Быстро прошмыгнули через парк, к превеликому удовольствию Лиама не увидев ни одного фэйри. Через высокий каменный забор им помог перебраться старый раскидистый клен. С обратной стороны, подальше, камни образовывали вполне приличные ступеньки, так что с дорогой обратно проблем не должно было возникнуть.

Лиам весь был в предвкушении, его била крупная дрожь, как хорошего рысака на старте, а вот Джон оставался подозрительно спокойным. Впрочем, это не первая вылазка, и волноваться пока причин не имелось. Сразу за парковым забором начинался пригород. Небольшие, но довольно уютные домики с участком грядок позади и цветами перед забором. Раньше в пригороде жили в основном рабочее джентри и богатые простолюдины, сейчас же этот район полностью заняли простолюдины.

После революции мало кто удосуживался заниматься стройкой. А когда поветрия выкосили большую часть оставшихся в живых — и подавно. Прекрасных домов и так хватало. Поэтому народ больше ломал и сносил соседские, чтобы расширить свои владения. А вот города пострадали больше, но сначала временное правительство, а после лично канцлер постановили восстановить их. Часть зданий, которые держались в основном магией, пришлось снести, но большинство других восстановили. Пока селяне хватали земли, которые не в состоянии обработать, зеваки и лентяи лезли в города. Нельзя сказать, что помогло, просто население городов осталось на прежнем уровне.

Лиаму и Волчонку понадобилось полтора часа, чтобы добраться до паба «Три лисы». И хотя на улице стояла глухая ночь, в полуподвальном помещении мерцало полдюжины керосиновых ламп. Больше всего поражало, что в столь поздний час публика собралась довольно приличная. Никто не буянил, хотя смеялись много, никто не лежал мертвецки пьяным в собственной блевотине, хоть пили здесь немало. Старенькие столы и лавки были протерты, отполированы до блеска, а девушки с подносами носили чистые передники. Пара посетителей в дорогих сюртуках спокойно соседствовала с парнями в латаных куртках.

На Лиама и Джона уставились несколько пар любопытных глаз, но надолго не задержались. Здесь народ не любил влезать в чужие дела. Причиной тому бармен, в руках которого большая пивная кружка смотрелась как чашечка для чая. А еще у него были глубоко посаженные глаза, в сочетании с кустистыми бровями да приглушенным светом ламп казавшиеся двумя темными провалами. Выглядело зловеще. Посетители предпочитали рассесться за столы и не занимать барную стойку. Но Лиам с Джоном не собирались задерживаться, поэтому уселись на высокие стулья. Бармен как ни в чем не бывало продолжал протирать оловянную кружку, не обращая на посетителей внимания.

— Нам бы джину с вишенкой, — тихонько попросил Лиам.

— Девушек? — Бармен сделал такое лицо, будто его оторвали от любимого занятия. Лиам кивнул. Громила поставил кружку под стойку и отыскал взглядом девушку с подносом. Прибежала, едва заметив взгляд шефа. — Проводи наверх.