Гринвич-парк

Хелен отводит взгляд, на ее щеках проступает румянец. Она складывает вместе ладони, словно в молитве, и роняет голову. Ну все, жди исповеди.

— Я понимаю, что не должна была этого делать, но я пришла в комнату, где мы ее поселили, и заглянула в ее чемодан, — бормочет Хелен и виновато смотрит на меня.

— И что? — пожимаю плечами я.

— И… — Хелен умолкает, прикрывает рукой рот, словно не хочет продолжать.

— Хелен, что ты увидела в ее чемодане? — спрашиваю я, стараясь придать своему голосу твердость. — Что тебя беспокоит?

Она морщится.

— Серена, я думаю, Рейчел… Я думаю…

И тут я слышу голос Рори,

— Это доставка! — кричит он. — Знаешь, дорогая, я, пожалуй, выскочу, подкуплю еще шампанского.

Я, и не видя мужа, точно могу сказать, что он сейчас стоит перед зеркалом в холле и приглаживает волосы. Рори заходит на кухню, замечает Хелен.

— А, сестренка! — Широко улыбаясь, он чмокает Хелен в щеку. Она закрывает глаза. — Где мой подарок? — Рори шутливо пихает ее в бок. Она пытается рассмеяться, но вместо смеха издает нечто вроде кхеканья. Рукавом кардигана проводит по глазам. Рори смотрит на меня, потом снова на Хелен. Улыбка тает у него на губах. — Что за глобальные проблемы вы тут решаете?

Хелен садится ровнее, качает головой.

— Забудь, — говорит она, как-то странно взглянув на брата. — Ерунда.

Хелен

Как я и надеялась, в гостиной Серены и Рори ни души. Комната выглядит еще восхитительнее, чем обычно: высокий потолок, огромные эркеры со стороны переднего и заднего фасадов. У выхода в сад — рояль, в передней части — диваны, сгруппированные вокруг низкого столика из древесины манго. На столике — книги по архитектуре с корешками, украшенными золотым тиснением, и чаши, что они купили в Марокко.

Серена затопила камин. Дрова трещат и тихо шипят, брызгая искрами. От них поднимается струйка дыма. Неужели пришла пора топить камины? Даже не верится. Мысль о зиме нагоняет на меня уныние. Темнеет рано, одеваешься как капуста, вечно воротник поднят, чтобы защититься от ветра.

Из столовой доносятся взрывы смеха. Нужно идти туда, но мне хочется минутку побыть в одиночестве. Посидеть в тишине. И не видеть Рейчел.

Утром после того нелепого завтрака — и визита Серены — Дэниэл решительно поднялся из-за стола, всем своим видом говоря: «Все, с меня хватит». Схватил сумку и ушел из дома, заявив, что идет играть в сквош, хотя заранее об этом не предупреждал. Рейчел сказала, что она тоже отлучится: якобы ей нужно сделать маникюр — для «вечеринки», как она называла званый ужин по случаю дня рождения Рори.

Едва дверь за ними обоими закрылась, я немедленно поднялась в комнату Рейчел, открыла ее чемодан. Все, никаких «неудобно». Я должна знать, что у нее на уме, почему та записка оказалась среди ее вещей. Даже подумать было страшно, что я могу там найти. Целую пачку тех красных конвертов, ее переписку с Рори? Дневник, даже фотографии?

Сначала я аккуратно рылась в чемодане. Потом — решив, что при таком бардаке она все равно ничего не заметит, — вывалила все вещи из чемодана, обшарила все карманы.

Безрезультатно. Ноутбук исчез. Равно как и письмо, адресованное «В». А также то, что пропало из моей книги: записка, которую я нашла в доме у Рори, и склеенная фотография. Теперь я абсолютно уверена, что это она их украла.

После я обыскала всю комнату. Смотрела в комоде, в тумбочке. За книгами на полках. Под одеждой, валявшейся на полу. Нигде ничего. К тому времени, когда я закончила поиски, у меня тряслись руки.

Я смотрю на потрескивающий огонь. Слышится шум отодвигающихся стульев. Должно быть, народ усаживается за накрытый стол. Я знаю, что должна пойти в столовую и сесть вместе с Дэниэлом и остальными за стол, но при мысли о еде чувствую, как меня всю выворачивает. До меня доносится приглушенный хор голосов, исполняющих песенку «С днем рождения». Наверное, Чарли приехал. Как всегда, он поет громче всех и мимо нот. Потом я слышу, как Рори со смехом велит всем заткнуться. И сам начинает свою речь. Он умеет говорить речи. Умеет всех рассмешить.

Меня кольнуло беспокойство, тупая боль дурного предчувствия. Неужели я все это себе навоображала? То, что нашла у нее записку, лэптоп? Исключено. Я пока еще в здравом уме. А если не навоображала, куда они подевались?

— Хелен? Ты здесь?

Голос Серены. Я встаю на ноги, выпрямляю спину. Вытираю глаза. Никто не должен видеть, что я плакала.

Кэти

Рейчел где-то нашла бокал для кофе и теперь наливает в него красное вино — дорогое, судя по бутылке. Разговоры постепенно стихают, и в комнате слышится только «бульк-бульк-бульк».

— Не беспокойтесь, я буду пить из этого бокала, — говорит она, словно отвечает на чей-то вопрос.