Григорий Распутин

Что тут скажешь? Уж если ссылаться на известного ученого историка А. М. Эткинда, то надо все договаривать до конца. Эткинд написал книгу «Хлыст. Секты, литература и революция», в которой под хлыстовство подвёрстывается все и вся. Но при этом сам он Распутина хлыстом не называет и вообще пишет о его хлыстовстве очень осторожно: «Распутин мог быть в молодости хлыстом и обратиться в православие (что утверждал на основе довольно темных признаков Клюев), или наоборот… Предполагаемая принадлежность Распутина к секте хлыстов оказывалась важной темой идейной борьбы. Чем негативнее относились к Распутину, тем определеннее зачисляли его в хлысты».

Это верно и по отношению к нашему времени: ответ на вопрос о принадлежности Распутина к хлыстам характеризует не столько самого Распутина, сколько тех, кто о нем пишет.

«Не так уж интересно, был ли Распутин на самом деле сектантом; был ли он развратен; связан ли был с масонами и так далее. Важно проследить, кто его считал таковым, а кто нет; от чего зависели эти восприятия; и к каким действиям вели», – совершенно справедливо утверждал Эткинд. И в этом смысле можно признать, что Смыслов считает Распутина хлыстом, а Платонов – нет, что для их личных биографий, возможно, и существенно, но если стремиться к тому, чтобы оставаться на почве фактов, а не личных пристрастий и политических взглядов, то делать далеко идущие выводы и объявлять этот вопрос закрытым было бы несправедливо. Скорее тут многоточие или череда вопросительных знаков. Хотя – надо это признать! – русское общество, по крайней мере интеллигенция, традиционно считало Распутина хлыстом: Бердяев, С. Булгаков, Гиппиус, Клюев, Андрей Белый, Пришвин… Но общество было в ту пору хлыстовством сильно увлечено и склонно видеть его повсюду.

«…но более всего интересовали меня многовидные метаморфозы хлыстовства; я услышал распутинский дух до появления на арене Распутина; я его сфантазировал в фигуре своего столяра[9]…» – писал в мемуарах «Между двух революций» Андрей Белый, очень точно употребляя глагол – сфантазировал.

Самая «сфантазированная» на сегодняшний день точка зрения на распутинское хлыстовство была высказана писателем-фантастом Владимиром Фалеевым, о которой в силу ее фантастичности можно было бы и вовсе не упоминать, когда бы здесь не отражалась очевидная для всей литературы о Распутине черта – доводить образ сибирского крестьянина до абсурда и превращать его любыми путями в «литературу» – Либо агиографическую, либо эротическую, либо шпионскую, либо масонскую, но одинаково мало имеющую общее с действительным человеком.

Вот что писал фантаст Фалеев в статье, которая называется ни много ни мало «Григорий Распутин: без грима и дорисовок».

«Понять Распутина – это прежде всего понять философские истоки его личности. А корни покоятся в идеологии духовных христиан, так называемых "хлыстов"-христововеров: "Всякий мужчина может стать Христом, каждая женщина – Богородицей". Вождями духовных христиан всегда были живые Саваофы, Христы и Богородицы. Это наиболее испытанные в делах, в странствиях, в методах спасения старцы, много видевшие и страдавшие люди.

Русская православная церковь до 1905 года всячески боролась с сектантами, их казнили, сжигали на кострах, отправляли в ссылку. Манифест 1 октября 1905 года, провозгласив веротерпимость, дал возможность "выйти из подполья" вождю духовных христиан Григорию Ефимовичу Распутину. Первая его работа философской направленности "Житие опытного странника" (май 1907 г.) – это своеобразный манифест христововеров, программа реформ русской православной церкви и Российского государства. Не поняв философии Распутина, мы не поймем его деятельности.

Учение духовных христиан сложилось в результате борьбы русского крестьянства с крепостным правом за свободное предпринимательство, за умелый, мастеровитый труд: христововеры никогда не отрицали церковь, но четко делили священников на "избранников" и "наемников" ("Иному надо бы идти в исправники, а он пошел в батюшки", – писал Распутин). Критическое отношение к "букве", к тем проповедям, которые утешают людей в храмах, но не помогают выбраться крестьянину из нищеты и зависимости, показывает, что духовные христиане ищут спасения не столько в смирении, сколько в энергичной трудовой и экономической деятельности.

Григорий, родившийся в 1864 году, по всей видимости, был рано приобщен к тайной секте. Эта секта по своим принципам (заповедям) близка к ныне живому толку субботников».

«К каким бы сектантским взглядам Распутин ни был склонен, во всяком случае, во время своих паломничеств, благодаря беседам с представителями духовенства, со старообрядческими начетчиками и несомненному общению с различными сектами, он нахватался множества текстов и разнообразных отрывков из Священного Писания, – куда более реалистично описывал сущность религиозных взглядов Распутина Вл. И. Гурко. – Это давало ему возможность уснащать свою речь множеством цитат, которыми он, отчасти сознательно, отчасти вследствие своего невежества, затуманивал смысл своих речей.