Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти

Поражение Красной Армии в советско-польской войне побудило державы Антанты юридически урегулировать проблему Бессарабии. 28 октября 1920 года, вскоре после советско-польского перемирия, когда стало окончательно ясно, что поход Красной Армии в Европу провалился, Англия, Франция, Италия и Япония подписали соглашение с Румынией о признании вхождения Бессарабии в состав Румынского королевства. Япония в дальнейшем это соглашение не ратифицировала.

Подводя итоги боевой деятельности Котовского на польском фронте, следует сказать, что утверждение Романа Гуля о том, что «полная слава красного маршала пришла к Котовскому летом 1920 года, когда в ответ на наступление Пилсудского на Россию, красные войска под командой Тухачевского пошли на Варшаву», выглядит сильным преувеличением. Котовский вовсе не был «вторым вождем красной конницы», как полагает Гуль. Если первым вождем красной конницы считать Буденного, то вторым, несомненно, был командир действовавшего на Западном фронте 3-го кавалерийского корпуса Г. Д. Гай, а отнюдь не Котовский. И на роль первого вождя, т. е. командующего Первой конной армией, Котовского не выдвинули отнюдь не потому, что большевики не доверяли «дворянину-анархисту», как писал Гуль. Если бы не доверяли, то и бригады не доверили бы. Просто вряд ли бы начдивы и комбриги Первой Конной стали бы подчиняться не своему давнему вождю Буденному, а бывшему бессарабскому разбойнику, ни с Доном, ни с Кубанью, ни со Ставропольем, откуда были основные кадры Первой конной, никак не связанным. К тому же бригада Котовского по численности была отнюдь не бригадой. В царской армии, где в эскадроне было около 200 сабель, а в кавполку – 1200, бригаду Котовского в лучшем случае можно было назвать дивизионом из двух с половиной эскадронов. Котовский был типичным полевым командиром и хорошо мог командовать только такой бригадой-дивизионом, где он знал лично всех бойцов и командиров. Крупными же кавалерийскими соединениями в гражданскую войну он никогда не командовал, и вряд ли бы смог успешно делать это в боевой обстановке, принимая во внимание отсутствие военного образования и опыта. Об этом, как мы помним, он честно признавался в одном из донесений. Зато Гуль был прав, когда отмечал: «Котовский любил кавбригаду, как огородник любит свой огород, как охотник любит своих борзых и гончих. Самолично подбирал командиров, сам среди пленных разыскивал отменных рубак. Не спрашивал «каков веруеши», в кавбригаде вместе с прошедшими всю войну красными партизанами смешались белые казаки-деникинцы, шкуринцы, военнопленные мадьяры, немцы, неведомые беглые поляки и чехи.

Котовский с трубачами корпуса

Подбор вышел хорош. Недаром котовцы даже не называли себя красноармейцами. Это оскорбление.

– Не красноармейцы мы, а котовцы.

– Какие мы коммунисты, коммунисты сволочь, мы – большевики.

И были здесь чистокровные «национал-большевики», те, что плавали 300 лет назад на челнах Степана Разина».

Насчет пленных казаков-деникинцев, кубанских казаков, прежде служивших у белого генерала Шкуро, равно как венграх, немцах, поляках и чехах, Гуль просто придумал. С корпусом Шкуро Котовский никогда не сражался, и пленные из этого корпуса никак не могли попасть к Котовскому. Слухи о венграх, очевидно, были вызваны в свое время предполагаемым участием бригады Котовского в походе на помощь красной Венгрии весной 1919 года, когда короткое время комиссаром бригады был венгерский революционер Тибор Самуэли (тогда, когда в состав бригады Котовского входил полк Мишки Япончика), но о других венграх в бригаде ничего не известно. Немцем, вероятно, был Михаил Ульрих, хотя мы не знаем, был ли он выходцем из православной или из лютеранской семьи. Возможно, за немцев принимали некоторых евреев с немецкими фамилиями, служившими в бригаде, например, того же эскадронного Вальдмана. Однако в сколько-нибудь значительном количестве немцы-колонисты Бессарабии и юга Украины у Котовского не служили. Возможно, там было несколько поляков и чехов из Бессарабии, но даже этот факт трудно подтвердить документально. А вот в том, что для Котовского бригада была одной семьей, Гуль, безусловно, прав. Он же первым назвал Котовского в печати национал-большевиком. Однако Григорий Иванович, хотя и состоял в ВКП(б), вряд ли был знаком с трудами Маркса, Энгельса и Ленина. И вообще идеологическая составляющая составлявшая в его жизни, похоже, отсутствовала. Котовский был настоящий романтический герой, до революции лихо громивший помещичьи имения и квартиры богатых коммерсантов, а после революции превратившегося в красного кавалериста, с шашкой и маузером сражавшегося за советскую власть во главе пяти сотен гарных лихих хлопцев – потомков гайдуков и запорожцев Бессарабии и Украины.