Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время

Впечатлениями от переносов в другие земли и времена Матвей ни с кем не делился. С одной стороны, примут за враля или умалишенного. И то и другое плохо. А с другой – решат сами попробовать, если узнают о цифровых комбинациях на каменной трубе вентиляции. И зачем только Пель краской цифры нанес? Какой в этом смысл? Ведь любой человек, зашедший во двор аптеки, может цифры прочесть и перенестись неведомо куда. Но вернуться мало кто сможет, для этого надо комбинацию повторить. Только предусмотрительных мало, тех, кто на бумажке комбинацию записал. На память надеяться несерьезно. Если человек пробыл в неизвестном для него месте несколько недель или месяцев, он забудет цифры. А кто феноменальной памятью обладает, может не догадаться повторить их. Потому вернулись немногие, а возможно, и никто, за редким исключением вроде Пеля и Матвея. Была мыслишка о членах тайных союзов вроде вольных каменщиков, к одному из которых принадлежал Павел I. Масоны без России и Павла не выжили бы. И каменщики, как они себя сами нарекли, были продолжателями дела рыцарей Мальтийского и Родосского орденов (госпитальеров). Матвею даже подумалось: наверное, не зря цифровая комбинация забросила его на Родос. Правда, попал он не к рыцарям в крепость, а к Бернарду. Или надо было посетить Гатчину, Приоратский замок, где нашел бы какую-то зацепку, связь?

Запутанно как-то, большие знания нужны. Вероятно, старший Пель в этом разбирается и наверняка посвятил в тайны сыновей, по крайней мере старшего – Александра. Правда, в подвале Александра Матвей видел только один раз. Неинтересно ему было, его больше не эфемерные планы получения золота интересовали, а всемерное развитие аптекарского дела в городе, которое приносило реальную прибыль.

Наступила суббота, позади нелегкая трудовая неделя. Вышел Матвей во двор, потянулся, полной грудью воздух вдохнул. После подвала – благодать. Светло и воздух чистый, а в подвале чад от свечей и масляных светильников, и от химикатов порой в носу щиплет и глаза чешутся. Однако он свыкся. За последнее время Пель постарел, сильно сдал, и Матвей забеспокоился. Если придет к руководству сын, будут ли перемены к лучшему? Александр деятельный, но временами строит прожекты нереальные. Сейчас его направляет и сдерживает отец. А дальше?

У Матвея в кармане лежал листок с цифровыми комбинациями. И запись он постоянно обновлял. На сгибах следы карандаша стирались, были плохо различимы. Вроде уже не нужны цифры, всего-то потребовались два раза, но работа в аптеке приучила к порядку, скрупулезности, даже немецкой педантичности.

Постоял немного, вздохнул. Черт под руку толкнул, не иначе, потому что взял и прочел комбинацию цифр. То ли хотел проверить, сработает ли, не утратила ли комбинация непонятной и непознанной способности к переносу.

Не утратила, поскольку, едва назвал отчетливо последнюю цифру, оказался в мрачном каменном коридоре, на стенах которого горели факелы в держателях. Слышались удары железа по железу. Подумалось сперва, что в кузницу попал. Железный звон, огонь, уж очень похоже. В конце коридора показался человек в белой тунике. Он почти дошел до Матвея, когда его окликнули:

– Гален! Тебя призывает Фламиний. Ранили ретиария Криса.

– Так бой учебный был и мечи деревянные! Ладно, иду.

Человек развернулся. А Матвея как молнией ударило. Этот человек и в самом деле тот Гален, знаменитый врач древности, именем которого назовут целый ряд лекарств? Препараты эти получают из растений путем экстракции спиртом. Растворы могут затем загущать, получая сиропы. А настойки употребимы сразу, например, валериана при болезнях сердца или эхинацея при кашле.

Если так, то упускать Галена нельзя, лучше набиться в помощники, ученики. Гален создал учение, которым руководствовались многие поколения медиков почти два тысячелетия, совершил множество открытий.

Матвей бросился за Галеном. Догнал уже у выхода на открытую арену. Гален, еще молодой, не обремененный славой, обернулся на топот:

– Ты ко мне, варвар?

Матвей даже обиделся. Какой же он варвар? Уже позже узнал и все понял. Для древних греков и римлян, носивших набедренные повязки и туники, все мужчины в штанах были варварами. И прозвище не обидное, так оно стало восприниматься позже. Штаны нужны наездникам – скифам, сарматам, печенегам – для того, чтобы шерсть лошади не растерла бедра до крови. У этих народов и женщины носили штаны, потому что ездили верхом. А еще греки и римляне тщательно выбривали тело, любили нежиться в термах. Конечно, косматые и волосатые, пропахшие своим и конским потом степняки внушали римлянам и грекам некоторую брезгливость и презрение. Степняки мылись редко, это правда. А где это было делать, если в степи ручей найти, напиться самому и напоить лошадей, стадо – уже счастье? Городов кочевники не имели. Сегодня стойбище в одном месте; объест стадо траву в округе, и перемещаются кочевники на новое место. Потому и юрты их разборные, перевозятся на вьючных лошадях, а о колесах кочевники не слышали.

Сумел подавить обиду Матвей. Первое впечатление – самое сильное. Отбил поклон.