Гриф

— С согласия… А вы как думали? Будет ректор МГУ давать «добро» на проведение экспериментов на его студентах против их воли? Вам, поди, хочется сенсации — открыть некие тайны Института проблем мозга, секреты доктора Морова… А их нет! Я открыт для прессы.

— И что же?

— Многие студенты под гипнозом, как ни удивительно, продолжали контролировать себя — следили за своей речью, пластикой. Приостанавливали доступ к их памяти с помощью волевых усилий. Очень интересная была работа. Чтобы научиться пробивать их защиту, нужно было найти своего рода код, ключ к их памяти и их воле.

— Нашли?

— А как же? Но на это ушло четыре года. Знаете, как говорят про открытия? Вначале: "Этого не может быть". Потом: "В этом что-то есть". А в заключение: "Ну, это совершенно очевидно". Сейчас кажется, что код прост, как "колумбово яйцо".

— А что, у Колумба были такие уж простые яйца?

— Ха-ха. Смеетесь? Не знаете эту шутку, как Колумб, пытаясь доказать свою правоту, предложил на спор заставить яйцо стоять на столе, никто не смог этого сделать, и тогда он стукнул кончиком яйца о стол и, — сняв таким образом округлость, поставил яйцо… Ну, не может быть, чтоб вы не знали эту историю… Вы разыгрываете старика?

— Не такой уж вы и старик. Просто мужчина в годах. Но меня интересует код.

— Следите за моими рассуждениями… Каждый из нас доверяет кому-то из близких — отцу или матери, подруге или другу, жене или мужу. Можно вычислить особу, которой доверяет интересующий меня объект, нарисовать ее гипотетический образ, то есть внушить объекту, что эта особа рядом. Вот вы мне не верите. Я хочу убедить вас, что наши исследования и полезны обществу, и не вредны для отдельных индивидов. Итак, у вас есть некий молодой человек, которого вы любите, кому вы доверяете. Это… Ну, допустим… журналист… Или нет, научный работник. Нет… Это… Офицер. Так? Отвечайте, не бойтесь, ему же за это ничего не будет. Он служит… Heт, он демобилизовался. Так? И служит… Где… В Госучреждении? Нет, в частном секторе… В банке? Нет…

— Стойте, — прервала его Марина. — Я не давала разрешения проводить эксперименты со мной. Прекратите, иначе я… Словом, обещайте, что не будете пытаться воздействовать на мое подсознание. Иначе я ухожу и тональность публикации может оказаться далекой от искомой.

— Ну вот, уж и пошутить нельзя. А ведь я верно угадал? У вас есть молодой человек, бывший офицер, которому вы особенно доверяете. Продолжим. Теперь представьте, я внушу вам, что он рядом. У вас сразу же появляется ощущение защищенности. Вы ему доверяете. У вас снимается замок с доступа к вашей эксклюзивной информации. В такой ситуации вы разболтаете мне любые секреты…

— Какие могут быть секреты у особы моего возраста.

— Страшные журналистские тайны, — хохотнул Моров. — Кто с кем в журнале живет, кто кого в Вашей газете поддерживает. Из политических лидеров.

— Мы все за Лужкова…

— А я думал, что ваша газета субсидируется Цесарским…

— Вы, похоже, знаете обо мне куда больше, чем я о вас.

— Так и должно быть. Вы — дилетантка, сунувшая свой хорошенький носик в серьезные игры. А я в них — профессионал, — смешно пошевелил бровями Моров, давая понять, что шутит.

Марина рассмеялась.

— Покажите, как это у вас получается? Еще раз… Очень смешно.

— Но если серьезно, в результате ваших экспериментов можно стать обладателем информации, в том числе, и опасной для испытуемого?

— Да. Но ведь они сами согласились на эксперимент. Был случай, когда студент сознался, что подростком участвовал в групповом грабеже и тщательно скрывал этот акт, боясь, что после окончания юрфака не сможет работать в прокуратуре. Информацию проверили, подтвердилось.

— Интересно, какие тайны могли бы рассказать… вы, если бы давали «показания» под гипнозом…

— И не надейтесь, деточка. Я разработал большинство существующих сегодня методик «взлома» подсознания научился и блокировать такие попытки.

— То есть с вами лучше…

— Дружить… а не ссориться. На худой конец, придерживаться нейтралитета. Но избави Бог пытаться мне противодействовать…

— Ах, да, вы же дружите с правоохранительными органами. И что же, помогли вы в расследовании хоть одного преступления?

— А как же. Вот свежий пример. Одну гражданку в городе Петрозаводске закололи ножом прямо на улице.

— Конечно, финским, раз в Петрозаводске…

— Что?

— Я говорю: нож был финский?

— Да какая разница! Факт — закололи. Никаких следов рядом с трупом сотрудники горпрокуратуры не нашли. Но узнали, что примерно в это время поблизости видели двух местных парней. Их задержали, начали допрашивать. Сначала оба запирались. Потом оба взяли вину на себя. Но рана одна, а убийц — двое. Я в это время был в Карелии, изучал, так сказать, потенциальный электорат в связи с будущими выборами президента: я же еще и советник одного видного политического деятеля.

— Кого, если не секрета

— Вы его еще не знаете.

— Видного, но неизвестного…