Гриф

Но день ты уборщик, второй, потом сокамерники начинают о тебя вытирать ноги, требовать все новых и новых услуг. И вот ты уже ласкун, ты ублажаешь самые низменные инстинкты сокамерников.

Еще шаг - и ты опущенный.

Конец один.

Хорошо, если ставка в игре - щелбан, удар в пах, затрещина.

Но это - в обычной камере.

В пресс-камере блатных и в камере молодых отморозков этим не откупишься.

Парень в очках снова проиграл свою майку с надписью "БОСС". Похоже, боссом ему уже не быть.

Князь снова кивнул головой в сторону двери.

Но юноша все не мог решиться на столь радикальный выход.

- На что играем? - сипло спросил борец.

- На интерес, - предложил, словно только что придумал такой вариант, парень с фиксами.

- Интерес будет такой. Либо мы тебя всей камерой запетушим...

Парень в очках смертельно побледнел.

- Либо? - спросил он помертвевшими губами.

- Либо, если и этот заход продуешь, замочишь того, на кого укажу.

- Чем замочу? - спросил парень.

- Заточку я тебе дам.

- Кого мочить? - все еще думая, что розыгрыш сейчас кончится и борец весело рассмеется, похлопает его по плечу, признается, что это был розыгрыш, обычная прописка для новеньких.

- Это я тебе на ушко скажу. Так как, всей камерой? Сейчас и все пять лет, что тебе светят за катание в чужой машине по пьянке?

Юноша молчал.

- Только чур, - встрял во время, по сценарию, металлозубый, - пусть Керим последним его употребляет. У него положительная реакция на СПИД, был цинк из медчасти. Я после него не стану.

- И никто после него не станет. Керим, ты будешь последним его трахать.

- Хорошо, начальник, - отозвался откуда-то из-под нар, высунув сморщенное как кулак личико, Керим.

- Я согласен, - выдавил из себя юноша.

- На что? - куражился борец.

- Замочить.

- Хорошо! Ответ правильный, не мальчика, но мужа. Играем еще кон.

Юноша бросил, вышло 30 очков. Бросил металлозубый, вышло тридцать шесть, Князь долго тряс кости в кулаке, бросил, вышло сорок. Борец бросил, вышло 48.

- Вечерком, после ужина, подойдешь ко мне, я скажу, кого мочить, пообещал борец, забирая спортивный костюм юноши, джинсы и водолазку Князя и ложась на свою вторую полку, свободную от других зэков.

Кажется, только юноша в очках и не знал, кого ему ночью мочить.

Вся камера это знала.

Всю ночь Князь не сомкнул глаз, ожидая увидеть над собой занесенную острую заточку в руке несчастного юноши.

Однако в коридоре раздались крики, шум, мат, шарканье, и это значило, что бессонная ночь кончилась.

Утренняя поверка. В камеру вошел знакомый Князю врач из медчасти, дежурный вертухай, фельдшер, контролеры. Зэки стоят, руки по швам. Дневальный докладывает.

- Жалобы есть? - спрашивает дежурный вертухай.

И тут парень в очках делает резкий рывок, выбегает в коридор, тут же останавливается, покорно кладет руки за спину и кричит:

- Прошу в ШИЗО, прошу в ШИЗО!

Контролерам ничего объяснять не надо. Не первый случай и не последний, когда заключенный пытается уйти от расправы. Не вдаваясь в подробности, дежурный приказывает:

- Перевести этого слабонервного в камеру 23.

- Жалобы на здоровье есть? - спрашивает врач, пристально глядя на Князя. - Может, кому-то не нравится уход? Или еда? Или распорядок?

Глядя в глаза врачу, Князь чеканит:

- Какое может быть здоровье в этом грязном бардаке? Еда - дерьмо! Распорядок у вас тут фашистский. И сами вы все тут суки драные, ишь, моду взяли, по утрам приличных людей будить, только для того, чтобы задать пару идиотских вопросов и швырнуть миску гнилой каши на машинном масле.

Дежурный вертухай, то ли не был предупрежден о спецрежиме для этого зэка, заказанном ментами, то ли ярость заглушила все предписания и указания, раскрыл рот и секунду-другую не мог вымолвить ни слова. Когда дар речи вернулся к нему, он заорал сиплым дискантом:

- В ШИЗО этого педрилу, в ШИЗО, пусть там учится хорошим манерам! Там ему все понравится - и каша, и распорядок, и нежный уход.

- Пусть ему вернут одежду, - напомнил врач. - Не в трусах же идти в ШИЗО. Там и в костюме холодно.

- Ничего. В трусах! Немедленно! - орал старший вертухай.

В крохотной пустой камере-каптерке Князю выдали арестантскую робу, которую он одел без особой охоты, но и без раздражения, понимая, что, возможно, только она и спасет его в ближайшие дни от полного окоченения.

Контролер провел его по коридору, открыл двойную дверь с номером 4, и Князь очутился в штрафном изоляторе.

В камере никого, кроме него, не было.

Она представляла собой бетонный куб - бетонный потолок, бетонный пол, бетонные стены, окон не было. В углу стоял зеленый эмалированный бачок, служивший парашей. Ни сесть, ни лечь было не на что.

Не было нар, даже "самолета", раскрывающегося только на ночь. И спать можно было лишь на полу. Вдоль одной стены проходила труба, похожая на трубу отопления, но ее температура не превышала температуры воздуха. А она вряд ли была выше нулевой отметки.

Через мгновение холод сковал все тело. Огромным усилием воли он унял дрожь...

"ШИЗО" - ОРУЖИЕ ВЕРТУХАЕВ

Огромным усилием воли он унял дрожь.