Гридень 4. Взлет

Ну и пусть из Киева, Вышгорода, Переславля и других городов, чуть ли не все, что можно продать, выгребли и передали на реализацию посольству, но если есть возможности выгодно опустошать склады, то по закону экономики, или при элементарной жажде наживы, появятся и предпосылки вновь и вновь заполнять амбары и хранилища. Русь прямо сейчас хотела показать, что к ней нужно присматриваться более пристально.

Найдутся среди венецианских, генуэзских, греческих, или армянских торговцев, промышляющих в Византии, те, кто захочет прокатиться на Русь, посмотреть, прицениться, оценить перспективы. Милости просим, мои производства только расширяются, мне нужна именно международная торговля. На всех не хватит, но пять-шесть кораблей в год, это пока и без учета зерна, загрузим.

— Дозволь подойти ближе! — чуть ли не стонал Ефрем. — Нужно же ударить по супостату!

— Ты ведешь себя, словно дитя неразумное. Прикрытие, отправленное по земле, справится, — сказал я, не отрываясь от просмотра разворачивающегося избиения половецкого отряда.

Они хотели быть хищниками, но стали добычей. Передовой корабль, отправленный княжеским воеводой Дмитром, который командовал нашим караваном, заметил половецкий отряд, что явно искал у большой реки чем поживиться. В последнее время по Днепру прошли минимум три группы кораблей, и река уже казалась оживленной артерией. Можно и пограбить, тем более, что тут Днепр так извивается, что необходимо чуть ли не вплотную подходить к правому берегу, а, если ладьи груженные, так и останавливаться, брать веревки и протягивать судна бурлаками, роль которых ложилась на воинов. Одна из причин, кстати, почему их так много брали.

Командование караваном из кораблей было отдано мной сознательно, пусть я и оставлял за собой право собственного принятия решений вне реки. Ну не флотоводец я ни разу. Логически понимаю, что и как делает то же Дмитр, славившийся своей специализацией речного воина, но лучше посмотреть, как другие делают, понять их ошибки, ну а после и пробовать самому. Пусть «речной волк» покажет, как надо! Хотя, где он эту славу раздобыл в условиях отсутствия водных сражений, или международной торговли, я не знал. Но Дмитрпсковичанин, может в прошлом, действительно, водил караваны из купеческих судов.

Так что, отдав пальму первенства на реке, я вытребовал себе дипломатическое преимущество, ну и свободу действия на земле. Великий князь был недоволен таким моим рвением, но прибывший на Русь новый византийский посол настаивал на том, что Мануил хотел бы встретиться со мной, так сказать для обмена опытом.

Протоспасфарий Арсак Мамиконян, один из знатнейших аристократов армянского происхождения в империи, и он мне понравился. Не только потому, что мне, в качестве «морального ущерба» от деятельности предыдущего посла, даровали прекрасной работы серебряный крест сантиметров в тридцать в длину, или что подарили пять комплектов доспеха византийского катафрактария… Хотя, почему не в этом? И поэтому тоже!

Настоящий дипломат и весьма неплохой воин, как показали недавние тренировки с ним, армянин был приветлив и учтив в обращении. Арсак привел с собой два десятка армянских, сиречь, византийских, катафрактариев, тяжелых конных воинов, а так же полсотни генуэзских бойцов. На нечастых остановках на берегах Днепра было весьма интересно потренироваться с этими бойцами. И вот что я подумал… Как смогла Византия проиграть тем же венецианцам, имея таких сильных и умелых воинов? Имперские всадники показывали слаженную, хладнокровную, профессиональную работу.

Пусть это всего два десятка воинов и управление ими не идет в сравнение, с тем, как командовать даже сотней, не говоря о тысячи конных, но эти катафрактарии были единым механизмом, монолитом. К сожалению, добиться подобного в нашем Братстве пока не удавалось. Теперь понятно, к чему стремиться и над чем работать. Ну а братья посмотрели на эталон работы тяжелой конницы, нынче не должны зазнаваться, а у меня есть повод усилить тренировки.

— Вот гляди! — сказал я, показывая, как из-за пригорков выходит полсотни тяжеловооруженных конных бойцов.

Пятьдесят воинов против пятисот! Казалось, что математика должна кричать об идиотизме того, кто такое придумал, но не было сомнений, что большая часть половцев доживает свои последние минуты. Получалось, что те, кто решился напасть на нас, оказывались запертыми в треугольнике, излучине реки. Они там готовили засаду, а получилось, что себе могилу.

— Греби ближе к берегу и становись на разворот бортом! — приказал я кормчему. — Постреляем!

Град стрел полетел в сторону союзного братско-византийского отряда тяжелых конников, когда те стали только набирать скорость для атаки. Защищенные бронями, союзники не терпели серьезного урона. Только два всадника выпали из седел, то ли от удара стрел, то ли не справились с конями, которые нервничали больше людей, когда стрела могла попасть в защищенное броней место, но при этом причинить боль животному. Досадно, что двое всадников были из моих.