Гридень 4. Взлет

Переходы на войне, достаточно долгое пребывание в Киеве, позволили мне заняться учебниками и созданием Азбуки с новым алфавитом, по сравнению с тем, что имеется сейчас, так сильно упрощенным. Аз, буки, веди, глагол, добро… люди, мыслете, земля… Эти буквы, может, и несли в себе больше смысла, были глубокими, чем «а, б, в, г…» Но Руси нужна система образования, которая могла бы охватывать как можно больше населения.

И сейчас по этому показателю все неплохо. Каждый если не третий, то четвертый, умеет читать и писать. Но можно же сделать и больше. В конце концов, мне же нужно будет кому-то продавать книги, которые я начну печатать после «изобретения» печатного станка! Мне бы свинца для букв, времени по больше, да пару смышлёных помощников, может и выйдет чего путного.

Выучить алфавит, принесенный мной из будущего, намного проще, чем сложную систему древнерусского языка. Кроме того, здесь и новое письмо, как минимум с разделением слов, системой знаков препинания.

Есть уже в бумаге учебник для первого года обучения по математике, русскому языку. Также в планах были учебники по ведению сельского хозяйства, агрономии, отдельного курса садоводства, пчеловодства.

Рассчитываю, что Спиридон скоро дополнит мои выкладки по философии и физике, в состав которой входит и химия. С последней все сильно сложно и придется предоставлять уже готовое учебное пособие на благословление митрополиту. Ну, и нельзя там прописывать про серу, например, пусть я и ищу где ее купить. Не хватало еще, чтобы меня обвинили ссатанизме. Еще я рассчитывал на то, что новый ростовский епископ Ануфрий создаст учебник по греческому языку, по примеру моих ученых пособий. А еще я привез порядка ста книг и рассчитываю в Византии скупить не менее пятисот томов. И это должны быть и Платон и Авиценна и всех, кого только найду.

Так что уже вырисовывается учебная программа: русский язык, математика, физика с химией, если одобрит митрополит, греческий язык, философия с основной из теософии, а еще, как отдельный предмет, православие. И это не все. Каждый учащийся по моей задумке должен будет начать освоение одного из ремесел, проводя один день в неделю на производстве

Еще нужна «физ-ра». А здесь все просто — военное искусство, причем, каждодневные тренировки. И выходит, что с такой нагрузкой, учащийся…

— Воевода? Не связан ли обещанием другой невесте? — спрашивал отец Даниил.

Раз он назвал меня воеводой, а не «рабом Божьим…», значит обращается уже не в первый раз. И этот тон… Эх, ну не хочется мне вступать в конфликт с таким нужным человеком, так что будем слушаться пастыря, как и престало доброму прихожанину.

Я мотнул головой, приходя в себя. Задумался, и вот такой апломб… Уже второй раз, если не третий, спрашивает меня батюшка, а я все думаю о Затворе-Университете. Просто для меня Мария-Теса уже жена, я принял этот факт, а все происходящее — это дань имиджу, лишь атрибутика. Так что и отвлекся.

— Да нет, конечно, — спохватившись, поспешил ответить я. — Никому не обещался!

Напряжение, которое чуть ли не материализовалось в виде молний, в том числе из глаз моей жены, сразу же спало. А все потому, что епитимья, назначенная Даниилом была очень даже серьезной и изнуряющей. Спать, и есть хочу. Я-то надеялся на то, что Спиридон будет тем самым судьей, который накажет меня за обряд свадебный «языций». Спирка жалеет меня, никого не боится, со всеми строг, а вот со мной не может.

Так что два священника в моих землях сговорились, Спиридон отстранился, а не по годам серьезный и строгий Даниил, стал решать мою участь. Паразит Спиркапри этом оставался в стороне и разводил руками, мол, не при делах. Даниил же, ну, никак не хотел идти на мировое соглашение и хотя бы скинуть чуток с наказания. Три дня неусыпных молитв, когда я засыпал стоя на коленях, но Даниил, следящий за мной, все время будил. Кстати, Тесу мучили подобным же образом, только ей хотя быпозволяли спать по ночам, а мне — нет.

И никакого секса, никакой нормальной еды, никаких докладов о состоянии дел и без любого общения, кроме Даниила. Вот не был бы уверенным в Спиридоне и почти уверенным в его коллеге, Данииле, мог бы подумать, что таким образом произошло предательство и враги на пороге. Ведь меня выключили из командования. Я мог послать все это и своей волей прекратить. Но боль в коленях и спине, красные от недосыпа глаза — это ничто. Имидж — все! Лидер Братства не зазнался, он преклоняется пред Церковью и, тем более, перед Богом, значит, здесь все правильно и справедливо.

Если будет хоть малейшее сомнение в том, что я очень религиозен, то найдутся те братья, которые и уйти захотят. Тут какими клятвами и договорами не держи человека, как его не пугай, все равно если не уйдет, так и нормально служить по принуждению не станет. А мне нужно не нормально, мне нужно, чтобы служили с самоотдачей, ревностно, порой, так и фанатично.