Гридень 4. Взлет

Не случилось с Евдокией, Рахиль для меня не пара уже потому, что за ней ничего не стоит, а чувства во мне она так и не пробудила. Улита? Вот от этой стервымурашки по коже маршировали, но, опять же брак с Уилитой Степановной был бы выгодным, если не получалось бы сохранить часть земель от Кучки у себя. А так и дядю пристроил и земли сохранил в Братстве.

— Я хотела сильного воина. А он сильный? Он юн, пусть и большой, как лесной медведь, — на чистом русском языке говорила Теса.

— Кто учил тебя русскому языку? — спросил я.

— Воин, тебя сейчас только это волнует? — дерзила Теса.

— Только это, строптивая сестра хана, — сказал я и всем своим талантом притворщика сделал мину безразличия, отворачиваясь и увлекаясь поеданием лепешки.

Как там у классика? Чем меньше женщину мы любим? Вот тебе, девочка, эмоция, поглоти ее! Ты не та, из-за которой я потеряю разум. И пусть хороша, а вот сэтой строптивостью, так очень интересна, отлично говоришь на русском языке… А еще она залог исполнения всех договоренностей с сильной половецкой Ордой, которая может войти в зону интересов Руси и стать еще одним подспорьем для становления русского государства и покорения Степи.

— Пусть он сразиться с Асламбеком, вот тогда… — начала говорить Теса, но взревел Аепа.

— Я вместо отца тебе! Покоришься, если скажу! — выкрикнул хан.

— Друг мой, зачем же сотрясать воздух? Можно и сразиться. Не насмерть, а против учебного боя, я никогда не был против. Не хочу убивать сильных воинов моего союзника, — сказал я, вновь жадно рассматривая девушку.

Стервочка… А мне нравятся девушки с характером. Может потому и не сложилось с Рахиль, с красивой, изящной женщиной, которая показалась слабохарактерной. Улита? Тут, наверное, иное. Она еще та дамочка с характером, вот только на меня довлело понимание, что в иной реальности эта красоткаорганизовала убийство своего мужа. Жить и думать, что во сне прилетит нож? Увольте. Ну а Теса? Это будет интересно.

— Асламбеку ты?.. Он сильный воин и еще… — начала задавать девушка вопрос, но осеклась.

Тон ее был неоднозначным. С одной стороны, все еще игривый, но с другой — опасливый. Уже переживает за меня? Сама же затеяла… Или не она? Может так быть, что это и что-то политическое? Варианта два: или меня хотят унизить и этот Асламбек величайший боец, или же, напротив, Аепа хочет продемонстрировать своим соплеменникам, что общается и заключает союзы с сильными людьми. Мол, вон, сморите, воевода такой молодец, что даже Асламбека победил, давайте ему земли дадим!

Хочется верить во второй вариант. Устал я уже в двух жизнях чаще видеть обман и хитрость, чем честность и дружелюбие.

— Ты готов? — спрашивал Аепа, — Уверен? Можно и без этого обойтись. Ты гость у меня, твое слово стоит многого.

Какая робкая попытка!

— Ты должен победить Асламбека, — сказал с надеждой в голосе хан.

Я тут прибыл заключать договора, но не понятно, а так ли крепко держит Орду молодой хан? Сильны ли наши договоренности, не откажется ли от своих слов Аепа? Когда я вышел из шатра, и мы направились на тренировочную площадку, которая была в метрах ста пятидесяти от жилища хана, стало понятно, что оппозиция у Аепы имеется.

Несколько богато одетых мужчин в возрасте и не меньше десятка молодых, явно не рядовых, воинов, взирали на своего хана без особого пиетета. В таких нарядах: красных сапогах, шелковых халатах, с дорогим на вид оружием, могли быть только беки, половецкие бояре. Ну а воины — это их сыновья или родственники. Если бы простые люди из Орды Аепы имели возможность так экипироваться и одеваться, то им явно союзы ни с кем не нужны, ибо это показатель богатств.

— Во что ты меня втягиваешь? — спросил я, а мое сопровождение, идущее следом, подошло ближе.

Они почувствовали опасность и взяли меня в полукольцо. Тут не нужно быть психологом, чтобы понять — эти люди против моего присутствия здесь.

— Я жду, «друг», ответа! — с нажимом сказал я.

Подраться — это пожалуйста. Новые противники мне нужны для самосовершенствования. Но быть пешкой в какой-то игре, я не допущу. Чай не у великого князя сейчас, чтобы стиснуть зубы и покориться.

— Они против твоей женитьбы, воевода, — перевел мне слова хана Кудалин.

Аепа явно нервничал, он стискивал кулаки с злобе.

— Переводи! — сказал я Кудалину и продолжил, обращаясь к бекам. — Я не против доброй драки. Я против бессмысленной драки, в которой не понятно, за что стоит бить. Говорите, почему вы смотрите на меня, как на врага!

Тон мой был требовательным и хан с укоризной смотрел на меня. Ну, если он не может толком объяснить, так нужно спрашивать напрямую. Задать вопрос необходимо уже для того, чтобы понимать, как именно мне сражаться. Это разный бой, если он на смерть, или он чтобы показать удаль богатырскую. И не столь важно, что мечи, или сабли будут тренировочными, можно и таким оружием как убить, так и покалечить.

— Я скажу! — перевел мне Куделин.

Вперед вышел седовласый мужчина, который, несмотря на то, что явно был в годах, оставался моложавым и держался ровно, горделиво.