Гридень 4. Взлет

Нет, я не простил Геркулу, несмотря на то, что его вины в моем отравлении было не так много. Но и доверия уже быть не может, потому и прощаемся. Или говорим друг другу «до свидания». Он отправиться в Византийскую империю и станет там заниматься рекрутингом, наймом ромеев на службу в Братство.

Кого на службу, а кого и в наши ряды. Все, как воевода, ввожу обязательный испытательный срок в два года, с последующим жестким экзаменом. Братьев не может быть много, это элита. А вот послушников, слуг, служителей, наемных отрядов, сколько угодно. Кроме того, пока лежал и высыпался на полгода вперед, в краткие моменты между сном и… сном, я думал о реорганизации Братства. Теперь могу все, что считаю нужным вводить.

Кроме прочего, я хочу ввести такое понятие, как «друзья Братства». Это могут быть, например, бродники, или берладники, допускаю даже отдельные Орды половцев.

Ну а что касается Геркула, то, судя по всему, он узнал о том, что должно произойти и, что кубок отравлен, когда нобилиссим Никифор уже сработал. Вина Геркула в том, что он мог прокричать, предупредить, но захотел сделать так, чтобы и овцы были целы и волки сыты. То есть и я жив, и не выдать византийского купца. Почему? А он шпионил для империи.

Говорил, божился, что ничего не передавал ромеям, под колпаком которых был, но и не отказался же от шпионажа. Так что и убивать незачто, если брать еще в расчет и смягчающие обстоятельства, в виде самоотверженного служения во время войны, но и миловать никак нельзя. Потому, с двумя десятками своих воинов, остальных оставляя под моим началом, с первой же оказией Геркул отправится в империю и станет там проводить набор. Получится? Сработает хорошо? Так и посмотрим, как в дальнейшем выстраивать отношения.

Не справедливо? Ведь он спас-таки мне жизнь? Это с какой стороны посмотреть. Мог бы и не доводить до такого положения, когда я находился при смерти. А так… Скоро встретимся, уже в Константинополе. В середине-конце октября с собираюсь выдвинуться из Смоленска в сторону Царьграда. Там уже собираются ладьи со всего Верхнего Днепра, как и строятся новые. Посольство с невестой для императора должно быть величественным, чтобы показать сильную Русь.

Это будет большое посольство. Не только я поеду, но и разные чиновники Изяслава, наш митрополит, купцы. Я собирался к этому времени выгрести все возможное изВладово, все товары: бумагу, льняные ткани, воск, стеклянные изделия, чтобы расторговаться в Константинополе и привлечь к сотрудничеству итальянские города.

Не хочу я иметь дело с Венецией. Я и в прошлой жизни, читая литературу, сложил свое мнение об этом городе, а в этой реальности, только убедился в том, что венецианцы подленький народец. Не идеализирую я и Геную, Пизу, являющихся сейчас конкурентами Венеции, но иметь дело только с венецианцами, нельзя. Нужна диверсификация торговых отношений. Пусть они сами грызутся за право сотрудничать со мной.

— К тебе, воевода, гость, — смущенно сказал Ефрем, обрывая мои размышления.

— Зови! — сказал я, вставая и оправляясь.

Явно это не великий князь, тот не стал бы ожидать за дверью. Тогда кто?

Я оставался, уже как неделю, в тереме великого князя. Не сказать, что окончательно пришел в себя, некоторая слабость все еще присутствовала, однако уже завтра собирался домой, во Владово. Там еще принимать и делить земли, что достались от прежнего воеводы. Хотя самих земель и не много, но терем себе Иван Ростиславович отгрохал знатный. Там и буду жить, удобно, почти что середина всех земель, что даровал некогда Братству Юрий Долгорукий. Ах, да, за ним так и не закрепилось это прозвище, не успело.

— Я могу войти? — спросила Евдикия Изяславовна.

— Конечно, княжна, — сказал я, опешив.

Такого гостя к себе я не ожидал. Да какой она гость, она тут хозяйка, это я гощу.

— Мне нужно сказать тебе, воевода, что неразумные поступки и слова мои, это все в прошлом. Забудь и не питай надежд ни на что, что связано со мной. Кроме… — Евдокия выдохнула и решительно сказала. — Дружбу, насколько она вообще возможна между воеводой Братства и мужней женой… Верной и любящей своего мужа, как самого Исуса Христа.

— Я понял тебя, княжна, — сказал я, понимая, что этот разговор девчонке многого стоит.

В иной реальности у нас могло получиться склеить отношения, там нет всей этой сословности. Хотя… впрошлой жизни, будь она такой же девочкой, а я тем взрослым детиной, каким покинул иной мир, так и не посмотрел бы в сторону такой девчонки, по крайней мере, не увидел бы в ней женщину.

— И… — княжна прятала глаза, ей было явно тяжело говорить. — Это из-за меня. Не пристало мне просить прощения, но и нельзя не признавать своих ошибок. Я признала.

Слова девчонки звучали несколько заучено. Не обошлось тут без участия митрополита. Что ж… Стоит забыть и выкинуть из своего сердца Евдокию, благо она так и не стала там хозяйкой, а так… арендаторшей.

Пора домой, нужно собрать урожай, направить группы для освоения новых мест силы Братства. Экспансия продолжается, не время для душевных терзаний.