Гридень 2. Поиск пути

— А это будет твой надел, Владислав, — сказал князь и, оставив меня в компании четырех товарищей, поспешил уехать.

Свою усадьбу Иван Ростиславович задумал построить на берегу Нерли примерно в двенадцати верстах от окраины доставшегося мне надела.

— Что скажете, други мои? — спросил я у товарищей.

— А почему князь Иван Ростиславович не сказал, где храм ставить? — возмутился Спирка.

— А почему ты, Спиридон, у князя не спросил, а задаешь вопрос мне, когда Иван Ростиславович уехал? — вопросом на вопрос ответил я.

— Да, добро все, полусотник, — начал говорить десятник Лавр. — Лес недалече, река какая-никакая да есть, и водицы набрать, и рыбку поудить. Ты скажи, что с чухонцами делать думаешь. Может, то и не по-христиански, но коли их выгоним, сможем всей полусотней заселиться, да еще дома будем выбирать те, что получше.

Вот так вот, почти примерный христианин десятник Лавр размышляет о самом что ни на есть геноциде местного населения!

— А в полусотне у нас много тех, кто за пашню станет, или мы перестанем тренироваться и воинскую науку забросим, будем только хозяйство вести? — повышая голос из-за раздражения, что мои товарищи могут просто вырезать невзирая на пол и возраст, целую, по местным меркам, так и не малую, деревню.

— Так до зимы сюда придет много людей и от Киева, и из Переславля. Большие набеги собрались учинять половцы, людишки уже бегут, — говорил Боброк. — А мы к тому времени избы уже срубим. Так что прогнать чухонцев надо, только оставить баб нужно, что помоложе и покрасивее.

— Нет, — резко сказал я и со злобой посмотрел на своих товарищей.

— Как скажешь, полусотник, — примирительно сказал Лавр и даже выставил руки вперед будто я нападать на него сейчас буду.

А князь, тот который Юрий Ростовский с длинными руками, оказывается нашими руками решает еще одну задачу — отнять у чухонцев землю.

— Оружие проверьте! Лавр, натяни тетиву, держись чуть поодаль! Если махну рукой, стреляй во все, что движется, — я усмехнулся. — Кроме нас, конечно.

Мы выдвинулись в свою же деревню. Все это мне очень сильно напоминало то, как я в прошлой жизни входил в условно агрессивные селения. В зоне боевых действий, такими селениями были все, но даже в тех районах, которые уже считались зачищенными и взятыми под контроль, без оружия было нельзя даже подойти к самой захудалой деревушке.

— Всем стоять! — сказал я, увидев, как из деревни, навстречу нашей делегации, выходит старик, ну или мужчина сильно похожий на такового.

В этом времени сложно определять возраст людей начиная уже с двадцати пяти лет, так как некоторые и в такие лета могут выглядеть, словно старики. Так что и этот мужчина мог быть и сильно моложе, чем кажется издали.

Дождавшись, чтобы старик отошел от деревни-селища примерно на расстояние прицельного выстрела из лука, я так же направился вперед, приказав своим товарищам оставаться на месте. По мере приближения к человеку, который явно замедлил свой ход, видимо не желая далеко отходить от деревни, я убеждался, что передо мной все-таки старик.

— И наша черга пришла уходить? — почти чистом наречии русичей сказал человек.

— Черга? Очередь? — уточнил я.

— Так и есть. Соседей наших прогнали к черемисам, или к Мурому, иных так и убили, полонили. Суров князь ваш, Юрий, — сказал…

— Как зовут тебя? — спросил я.

— Крати, но княжьи люди называют Кротом. Если тебе удобно и ты так зови. Но твое имя какое? — говорил старик.

— Я Владислав сын Богояра и теперь мой князь испомещен на эти земли. Твоя деревня теперь моя, — сказал я.

— Уйти прикажешь? Силой возьмёшь? Нынче мало вас. А что, если побьем, а после сами лесами уйдем к черемисам? — старик явно провоцировал.

— Крати, ты говоришь так, что ты старый и уже прожил, так и умереть можно? Не нужно дружинного полусотенного пугать. Опасно это. Пока я не думал выгонять, убивать. Я осмотреться хочу, понять, что вы за люди. Мне неким землю орать, — сказал я.

Старик задумался, стал пристально меня рассматривать, словно от этого процесса он сможет что-то понять. Хотя… Опытные люди по ужимкам, любому безусловному движению, могут выудить информацию о человеке.

— Ты словно пришлый какой, — сделал заключение старик. — Смотришь на меня, как на человека, будто я русич и есть.

— А что иные смотрят, на тебя, как на зверя? — удивился я, все же ситуация очень неприятная.

— Нет, а если христианского бога принять, так и вовсе можно просить с князем ряд заключить. Но разные случаи бывали. Случалось, что били за поклонение богам, — рассказывал Илья.

— Ты и твои люди пойдете на ряд? Не станете вынуждать холопить вас? — спросил я.

Старик вновь задумался. Он посмотрел в сторону деревни, чуть заострил свой взгляд несколько в сторону, туда, где начинался лес. С чего я сделал вывод, что в деревне если кто и будет, то вот такие старики да старухи, а остальные сбежали и попрятались в лесу.

— И что, часто по лесам твои люди бегают? — спросил я и по реакции понял, что сделал правильное умозаключение.

Но выдержки мужику не занимать, он только чуть глазом повел, но быстро взял себя в руки.