Грезы принцессы пустыни

Хотя Джаван сегодня не было, потому что горячие ванны не считались полезными в ее положении, ее рабыни прислуживали другим обитательницам дворца. В баню пришли почти все женщины: судомойки, кухарки, прачки, травницы, портнихи и личные горничные четырех принцесс. Женщины всех форм и размеров нежились на мраморных диванах. Одни отдыхали после массажа или ожидали, пока им умастят волосы и заплетут косы. Другие сплетничали, сбившись в кучки, пока им подстригали ногти и красили их хной. Рядом проходило ритуальное очищение: вначале тело погружалось в масла, затем его энергично растирали тканью, чтобы стимулировать потоотделение. Затем посетительницы намыливались, споласкивались, окунались в одну из горячих ванн, ныряли в холодную ванну, от которой кожу пощипывало. Наконец, им щедро обливали тело и волосы розовым маслом. В просторном зале стоял гул от множества доверительных разговоров. Здесь, в бане, все женщины были равны, строгие законы старшинства отменялись, а рабыни в хаммаме прислуживали всем посетительницам по очереди, независимо от их ранга и статуса. Тахира всегда с нетерпением ждала банного дня, прислушиваясь к оживленным сплетням, наслаждаясь атмосферой расслабленности. Здешний дух равенства позволял ей забыть о том, что она принцесса, несколько часов она могла чувствовать себя обычной девушкой.

Однако сегодня она была неспокойна; ее выбила из колеи прошлая ночь, когда она старалась понять, почему, после того как мечта воплотилась в жизнь и она испытала новое, радостное ощущение, утром она проснулась в таком странном настроении. Отказавшись от обычного стакана чая и порции сплетен, она легла на живот на небольшом возвышении, где посетительницы обычно ожидали массажа и могли предаваться своим мыслям. Отчасти трудность заключалась именно в том, что вчерашняя ночь была такой замечательной. Тахира давно привыкла подавлять детские воспоминания о прогулках верхом, чтобы не испытывать боли оттого, что она их лишилась. Гул голосов в хаммаме растаял где-то вдали; Тахира обратилась к своим воспоминаниям и поняла, что они больше не доставляют боли, а, наоборот, утешают. Хотя она почти забыла, как выглядела мама, она как наяву слышала ее смех, помнила, как та запрокидывала голову назад и смотрела на небо, пока скакала верхом, позволяя лошади бежать самой, как будто она представляла, что летает, – совсем как вчера Тахира. Казалось ли маме, что она тоже задыхается во дворце? До последнего времени такой вопрос не приходил ей в голову. Да она и едва ли стала делиться с дочерью своими мыслями. Только в конце, зная, что скоро умрет, она вынуждена была говорить откровенно, но даже тогда…

Тахира смахнула слезинку. «Обещай, что позаботишься о сестрах, потому что твой брат, боюсь, этого не сделает». Тогда ей было десять лет, и она отнеслась к своему обещанию серьезно – для нее оно было свято. Много лет – может быть, слишком много – она держала данное маме слово. Не исключено, что обещание стало для нее своего рода обетом, хотя мама вовсе не желала, чтобы старшая дочь посвятила сестрам всю свою жизнь.

Тихий шепот и мягкая рука на плече подсказали ей, что пришла массажистка. Теплое масло потекло струйкой между лопатками, и массажистка принялась мягко разминать мышцы Тахиры, напряженные после вчерашней скачки.

Тахира никак не могла расслабиться, мысли теснились в голове. Почему ей так трудно исполнить свой долг? Всегда, с тех пор, как себя помнила, она инстинктивно противилась исполнению приказов Гутрифа, но сейчас она уже не ребенок. Она взрослая женщина, со своей головой на плечах. И все же никто, кроме Кристофера, не считает, что она имеет право на собственное мнение. Вот в чем суть вопроса! Она – не породистая кобыла, чтобы ее покупали для разведения в обмен на… как там сказал Кристофер? «Несколько верблюдов, клочок земли!» И какая разница, что в ее случае речь скорее идет об огромном стаде верблюдов и целом эмирате. Она – человек, а не… вещь!

Тахира резко села и схватила льняное полотенце. – Спасибо, но я не… Пойду лучше в парную.

Она уселась на мраморную скамью и почти сразу покрылась испариной. В парной было тихо – лишь шипел поднимавшийся от пола пар да капал со стен конденсат. Кристофер прав: она заслуживает лучшего. Она заслуживает того, чтобы самой решать свою судьбу! Она заслуживает мужа, который будет ценить в ней женщину, человека… а не породистую кобылу, которая родит наследных принцев! Она заслуживает мужа, который желает ее и только ее. Который заботится о ней. Мужчину, которого она может уважать и ценить в ответ.

Прислонившись к относительно прохладной мраморной стене, она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Все тщетно! Если бы только Кристофер не согласился с ней! Но Кристофер… она вспомнила его мрачный вид и вздрогнула, несмотря на жар.