Грешный грешным

Я не удовлетворен своей жизнью в участке. Когда был толстовцем, я уходил из мира образованного, уходил от того, чем заняты люди образованные, уходил от постоянного занятия своего ума мышлением, мечтательностью, чтением, уходил потому, что эта самая привычка их постоянно думать, мыслить, рассуждать, внутренно спорить с другими, создавать свои теории, мечты — были для меня как цепи, были как цепи и тяжкие сети для какого-то внутреннего, более глубокого человека, моего «я» во мне, которое я ощущаю в себе смутно. Это «я» билось не удовлетворенное всей той жизнью, которую открывало ему светское образование нашего общества, ни наука, ни искусство, ни общественная деятельность, направленная по теориям этого общества на пользу ближнего и всего человечества, не удовлетворяла какой-то внутренней тоскующей глубины во мне, глубины тоскующей о чем-то высшем, интимнейшем, святейшем, но я бежал от всего, что предлагало мне светское образование, к Толстому. (Как тогда думали другие к обращению себя в простой народ). Это было сознательное действие. Я искал уединения, обращения своего многосложного «я» — в простых телесных трудах, в простой трудовой жизни среди простого трудового народа. Искал времени уединиться, углубиться в себя, найти в себе свое внутреннейшее «я» — и то, чего оно ищет, чем оно может удовлетвориться, то, в чем его жизнь….. и Господь был милостив ко мне. Это долгое искание мое по трудовым и тернистым путям Он увенчал Своим благоволением, незаметно привлекал меня к Себе и откровением Своих тайн о человеке, о Себе и о всем мире. Теперь — это не просто для меня. Это внутреннее «я», которого я искал в себе и биение которого чувствовал в себе, как биение какого-то заключенного во мне, как в темнице, есть то, что святые отцы православной церкви, наученные святым Духом Божиим, называют сердцем человеческим, или внутренним человеком, или духом человека, когда говорят о трех составах человеческого существа — теле, душе и духе. То, чем я не удовлетворялся, это была, во-первых, телесная, материальная жизнь, с детства внушавшая мне некоторую долю отвращения как тупая и душевная (область которой науки, искусства, общественность), которую одну только и знают обыкновенно образованные люди, как высшую — я же искал религиозной жизни, жизни сердца, жизни духа и, благодатью Божией, ее нашел….. научился различать ее, по книгам святоотеческим научился понимать ее запросы, ее борьбу, ее цели и мало-помалу пришел к тому, что удовлетворение этого сердца, духа, мы можем найти только в православной Церкви, только в вере во все то, чему она учит, и в послушании тому, что она велит, — наше спасение, спасение нашего духа, сердца, нашей бессмертной души — которое она здесь уже может предвкушать по милости Божией в таинствах, какие Господь Иисус Христос, пришедший в мир грешные спасти, соблаговолил дать своей Св. Церкви. Ее же врата адовы не одолеют, Слава силе Твоей, Господи.

Неудовлетворенность же моей жизнью на участке, т. е. трудовой, простой жизнью, неудовлетворенность, какая открывается во мне теперь, происходит от того, что, сняв с себя бремя жизни образованного общества, я надел на себя бремя жизни простого, трудового народа, — но и то и другое бремя для жизни духа и сердца. Сердце, найдя свою себе жизнь и источник для нее, ищет ее, хочет ей одной сколько возможно, и ей одной, служить, не обременяясь ничем другим; выход для этого монастырь. Но Господь судит иное. Вот пред чем я теперь стою….. Скоро должно это решиться….. Но возврата к прежнему уже нет.

2-го Декабря 1917 г.