Грешный

— Я раньше думала, ты жестокий и страшный. А оказалось, что ты умеешь прощать даже тех, кто был жестоким с тобой. Я считала, ты просто зверь и понимаешь лишь силу, и такого, как ты, надо всегда держать в крепкой клетке. Однако теперь я вижу… ты благороднее и умнее любого из нас. Ты даже можешь дружить с человеком, если вы вместе стояли против целого мира. Стояли и победили, а я… — она неожиданно всхлипнула. — Я сделала много ошибок, и… за эти ошибки мне придётся расплачиваться… да… за них я уже… отвечаю…

«Не вр-р-рёт, — прорычало в сознании голосом Малыша. — Кр-р-рсивая. И не вр-р-рёт. Пр-р-рости её, бр-р-рат».

«Уверен, что можно?» — испытующе взглянул я на тхаа.

«Р-р-рда».

Честно сказать, я впервые видел его в таком замешательстве. И это стоило дорого.

— Мы едем в Мольфран, к Пирапалусу? — отпустила Малыша королева и посмотрела мне прямо в глаза. — Честно. Чтобы я знала, к чему готовиться.

— Я. Е́ду, — я специально выделил первое слово. — А вот насчёт тебя не уверен.

— Ты меня… прогоняешь? — тихо спросила Ирсайя.

— Скорей, отпускаю. Ты можешь возвращаться в столицу или ехать, куда захочешь. Лошадь имеется, припасов хватает. Думаю, что такой чародейке, как ты, этого будет достаточно.

— Всё-таки прогоняешь, — пробормотала женщина.

Готов поклясться, что её голос при этом предательски дрогнул.

— Послушай, — вскинула она голову. — А про какую безделицу ты говорил? Что именно ты хотел забрать из Святилища?

Я мысленно вскинул кулак и заорал: «Йес!»

Сработало всё-таки!

А теперь подсекать…

— Синяя пирамидка с глазом, на серебристом шнурке. На востоке она называется «Око демона».

Пару ударов сердца дама смотрела на меня округлившимися глазами, а затем вдруг закрыла лицо руками и затряслась, как в истерике.

Сперва я подумал: она рыдает. Но затем, когда она опустила руки, стало понятно: её попросту распирает от смеха.

Спрашивать, что тут смешного, не стал. Отсмеётся — сама расскажет.

Так, собственно, и произошло. Когда «истерика» кончилась, королева смахнула слёзы с лица и принялась объяснять:

— Ты не поверишь. Месяца два назад я смотрела на «шар предсказаний». Это такой артефакт. Достаточно мощный и весьма своенравный. Он мало кому подчиняется, а иногда и вовсе отказывается работать. У меня, например, получается активировать его только раз или два в году. Всё остальное время он спит и ни на какие манипуляции не отзывается.

— Он предсказал тебе, что случилось сегодня? — закинул я удочку.

— Нет, — помотала головой дама. — Он показал такую картинку… В общем, я поняла из неё, что мне надо срочно забрать из Святилища эту самую пирамидку с глазом… «Око демона», как ты её называешь, и использовать для спасения нашего королевства. А иначе Ларанта исчезнет — погибнет в междоусобицах. Ну, я это «Око» и применила. А теперь вижу: шар предсказаний показал правду. Но эту правду я поняла лишь сейчас…

— И в чём она заключается, эта самая правда? Чем она так смешна?

— Ты разве не догадался? — прищурилась женщина.

— Нет.

— Междоусобица уже приключилась. Королеву объявили погибшей, а новую выбрать не могут — противоречия между жрицами Большого Совета оказались слишком сильны. При этом законная королева… то есть, я, с возвращением трона может и не совладать. Ей нужен союзник. Сильный, непредсказуемый для врагов и в то же время полностью равнодушный к здешней политике. Кому наши игры не интересны. У которого задачи и цели совершенно иные. И нашего королевства, как такового, они не касаются.

— Намекаешь, что этот союзник — я? Понимаю. Но только опять же — что здесь смешного?

Ирсайя опять засмеялась.

— Смешное здесь то, что ты теперь просто не можешь не стать им?

— Это ещё почему?

— Потому что так нужное тебе «Око» находится в тронном зале дворца, и взять его могу только я. А чтобы это случилось… — остановилась она на полуслове и бросила на меня выжидающий взгляд.

— А чтобы это случилось, — не подвёл я её, — мне надо помочь одной подло обманутой королеве вернуться сперва в Витаград, потом во дворец, а потом и на трон… Да, ты права. Это и вправду смешно. Столько усилий, а всего-то и надо было…

— Всего-то и надо было, чтобы одна королева поверила одному чужеземцу, — продолжила бывшая пленница. — Заранее, сразу, а не после того, как этого чужеземца чуть не казнили, а саму королеву едва не прода́ли мольфарам.

Мы стояли друг против друга и смотрели друг другу в глаза. Секунду, другую, третью… В какой-то момент я вдруг поймал себя на мысли о том, что если радужку правого ей окрасить в сапфировый, она станет неотличима от «драконовых дщерей», таких, как Рей или Лика… А если оставить как есть, то точно так же когда-то смотрела на меня погибшая Алма. Таким же пронзительным, изумрудно-светящимся взглядом…