Грешный

«Р-р-рсамка. Кр-р-рсивая. Дер-р-рётся. Бр-р-рату понр-р-равится. Бер-р-ри. Р-р-рдтёныши. Р-р-род. Хр-р-ршо».

Его мохнатая физиономия выглядела при этом настолько умильной, что я не выдержал и рассмеялся.

Малыш рассудил абсолютно правильно. Но со своей «колокольни». Как и положено всякому нормальному зверю. И если бы я не верил, что моя Рей не погибла, то, очень возможно, что именно так бы и поступил. Попытался бы охмурить эту даму, пусть даже и королеву, а там — как получится…

Было в ней что-то такое… неуловимое…

Что даже самых спокойных и рассудительных заставляет совершать подвиги…

Глава 18

«Посторожишь?» — указал я на валяющуюся в отключке красавицу-чародейку.

Тигрокот фыркнул, потом подошёл поближе, потешно обнюхал даму и, усевшись возле неё на траву, принялся увлечённо вылизывать себе шерсть. Как обычный домашний котейко, ждущий, когда хозяйка проснётся и даст ему наконец-то пожрать.

От этой картины меня едва не пробило на совершенно истерический смех.

«Наташа, вставай, мы там всё уронили», — внезапно возник в сознании знаменитый интернет-мем.

Малыш поднял голову и удивлённо посмотрел на меня.

«Не обращай внимания. Это я так. Просто кое-что вспомнилось», — махнул я рукой и, чтобы не заржать в голос, буквально вылетел с нашей поляны наружу, к тому ручейку, где оставил лошадь.

Возвратить несчастную животину туда, где сидел саблезубый хищник, оказалось непросто. Чуя опасность, лошадка упиралась всеми копытами и идти на поляну категорически не желала. Волей-неволей пришлось задействовать свою старую доставшуюся от погибшей Алмы способность — умение мысленно разговаривать с братьями нашими меньшими: мышами, собаками, кошками, лошадьми…

На уговоры савраски ушло минут десять, не меньше. Вернуться она согласилась только тогда, когда я сумел внушить ей, что кониной тот страшный зверь не питается и что, вообще, он почти что вега́н, а, значит, бояться нечего.

Взяв успокоившееся животное под уздцы, я шагнул через прикрывающую поляну иллюзию.

Шагнул, и от открывшейся взору картины моя челюсть шлёпнулась наземь.

Очнувшаяся от обморока королева сидела на травке и ласково гладила по загривку растянувшегося рядом тхаа. Последний, положив свою голову ей на колени, лениво потягивал лапами, блаженно урчал и довольно жмурился.

Увидев меня, бывшая пленница сперва покраснела, потом нахмурилась, затем повела неловко плечами и, указав на тигрокота, смущённо, будто оправдываюсь, пояснила:

— Он милый.

— Малыш? Милый⁈ — поползли мои брови вверх.

— А что тут такого? — удивилась Ирсайя. — Котики тоже бывают большими. Иногда даже очень большими.

Тигрокот поднял голову, одобрительно рыкнул и перевернулся на спину, подставляя пальцам красавицы своё шерстистое брюхо: гладь, мол, не останавливайся, а лучше чеши.

«Предатель», — взглянул я с укором на Малыша.

«Р-р-для тебя жр-р-р стр-р-раюсь», — стеганул он хвостом по траве и потёрся мохнатой щекой о руку Ирсайи. Та почесала «свирепого» тхаа под мордой, а дальше вдруг наклонилась, ухватила его за брыли и чмокнула прямо в нос.

Не ожидавший такого Малыш резко вскочил и начал потешно отфыркиваться, помогая себе лапами и языком.

Женщина засмеялась. Я покачал головой.

Они с Малышом кардинально ломали мне всю стратегию… Прежнюю. Деловую. Где всякие сантименты занимали уж точно не первое место.

— Это тот самый, что был на арене? — спросила Ирсайя, поднявшись.

— Тот самый, — не стал я отрицать очевидное.

— Он тебе подчиняется?

— Мы с ним друзья.

— Друзья? — шевельнула бровью Ирсайя. — Никогда раньше даже не думала, что с тхаа можно дружить.

— Я тоже не думал, пока не попал на арену, — заметил я с кривоватой усмешкой.

По лицу королевы мелькнула тень.

— Прости. Я… была неправа. Меня ввели в заблуждение и… В общем, ты невиновен. Да. Я отменяю свой приговор. У королевства Ларанты нет никаких претензий к мастеру Крауму из Ривии.

Она смотрела на меня, я на неё.

Похоже, ей очень хотелось, чтобы я тоже что-то сказал, но… говорить было нечего. То судилище и тот приговор меня давно уже не волновали. Так же как и наличие или отсутствие каких-то претензий ко мне со стороны королевства. Я не собирался в нём жить, не собирался становиться очередным подданным его прекрасной и коварной властительницы.

Я простил её ещё в тот момент, когда услышал о том, что она погибла. А после простил ещё раз, когда неожиданно выяснил, что она выжила, и узнал, как с ней обошлись её же подруги-наперсницы из Совета Ларанты.

Сегодня мне, вероятно, придётся простить её в третий раз и я очень надеюсь, что другого не будет. Потому что на большее меня уже просто не хватит…

Подзатянувшуюся паузу Ирсайя прервала сама. Негромко вздохнула и повернулась к наблюдающему за нами тигрокоту:

— Ты тоже прости меня… великий тхаа, хозяин южных лесов.

Священный зверь замер, уставившись на королеву своими жёлтыми, с янтарным отливом глазами. А она вдруг шагнула к нему, опустилась перед ним на колени и обняла за лохматую шею.