Грешный

Тот на мгновение замер, но тут же расхохотался:

— Бесформенный? Вот уж номер, так номер! Бесформенным, а тем более метаморфом меня здесь никто ещё не называл. Ты первый.

— Может, ты ещё скажешь, что не знаешь, кто такие бесформенные?

— Знаю, мой друг. Конечно же, знаю, — старик перестал смеяться, утёр слёзы и, видимо, для успокоения перебрал пальцами чётки. — Но поскольку, я вижу, у вас возникли вопросы, то, что ж, задавайте. Но только, простите, лишь те, что вам кажутся важными. Действительно, важными. Я постараюсь ответить на них максимально развёрнуто.

— Сколько мы можем задать вам вопросов, уважаемый Абдулазиз? — уточнила Алина.

— Каждый по одному, — быстро ответил «торговец». — Ну, может быть, два, если это потребуется для… полноты понимания. Больше мне не позволено. У меня тоже имеются… ограничения свыше, и отменить их я не могу. Всякая сила не может быть безграничной, иначе тот мир, в котором она существует, эта сила сама же и уничтожит.

— Начнём, пожалуй, с меня, — шагнула вперёд Ирсайя. — Я знаю, кто была моя мать, Шайрихан. Я помню сестру. Знаю, как они обе погибли, спасибо Димиру. Но я не знаю, кто мой отец, Шайрихан. Ни имени, ни рода, ни силы.

— Ты хочешь узнать, кем он был, разноглазая Ирис? — сощурился «Абдулазиз». — Это и есть твой вопрос?

— Да. Это и есть мой вопрос, — кивнула бывшая пленница.

«Торговец» задумался. Ну, или сделал вид, что задумался.

Отвечать он начал секунд через десять.

— Всем известно, что ведьмы… мужей не имеют, — он говорил медленно и словно бы через силу. — Как не имеют мужей и жрицы Ларанты. Однако и те, и другие имеют наследниц. У них всегда рождаются только девочки. Ведьмам, считается, их дарит тёмная магия перерождения. Жрицам — великое время. Любой, кто это оспаривает, рискует стать им врагом. Врагом великого времени и силы перерождения душ. Ты, разноглазая Ирис, уже успела отринуть одну из традиций. Жрицы твоего королевства больше не носят маски. И великое время, как ни странно, тебя за это не наказало. Хотя должно было. На двести процентов. Возможно, оно решило отложить экзекуцию, в зависимости от результатов, не знаю. Но что мне точно известно, на те же двести процентов, только на этой традиции ты не остановишься. Я абсолютно уверен в том, что когда у тебя родится наследница, ты не станешь скрывать, кто её отец. Ни от неё самой, ни от вашего окружения, ни даже от того человека, с кем ты разделишь ложе. Такие, как ты, всегда пытаются выйти из того круга, в который людей загоняют законы, традиции, да и просто какие-нибудь случайные обстоятельства. Я, извини, разорвать этот круг не могу. Твой вопрос поставил меня перед сложным выбором. Если я на него отвечу, то, вероятно, уже не смогу… вообще ничего не смогу ответить твоим друзьям. Если же я не отвечу…

— Не продолжай, не надо, — вскинула руку Ирсайя. — Это вопрос я снимаю и хочу задать новый. Мне это позволено?

— Конечно. Ты можешь задать другой. Даже два, раз я так прокололся, — в голосе бывшего нищего явно чувствовалось облегчение. И чётки он перебирал довольно активно.

Королева окинула его испытующим взглядом. Уголки её губ насмешливо дрогнули.

— А знаешь, я, пожалуй, не буду спрашивать. Я, пожалуй, отдам это право Димиру. Пусть он спрашивает вместо меня. Думаю, так будет лучше. Согласен?

— Согласен, — быстро кивнул «торговец» и повернулся к Алине. — Твоя очередь, девочка. Надеюсь, ты не начнёшь меня тоже спрашивать про своих родственников?

Как по мне, попытка пошутить «Абдулазизу» не удалась. По лицу девушки мелькнула короткая тень.

— Вы угадали, почтенный. Я действительно собиралась задать вам вопрос, касающийся своих родственников. Причём, не только отца — я его тоже ни разу не видела — но и мамы. Но после подумала: а зачем? Зачем мне спрашивать то, что я знаю и так. Знаю, что моя мама любит меня и будет ждать, как отца. И что отец мой не умер и не сбежал. Раз мама столько лет ждёт его, значит, уверена, что дело не в смерти и не в предательстве. Что он просто не может вернуться. Пока не может. Так же, как я, например. И, возможно, по той же причине. Ведь таких мест, откуда, бывает, сложно вернуться, в нашем мире не меньше, чем в этом. Я теперь точно знаю, спасибо Димиру, — покосилась она на меня и вновь повернулась к «торговцу». — Так что теперь я, наверное, поступлю точно так же, как и её величество королева Ирсайя… Да. Решено. Именно так я и поступлю. Пусть мой вопрос за меня задаёт мой… мой наставник. У него это получится лучше. Я знаю.

— Принимается, — бывший нищий пробежал пальцами по бусинкам чёток и весело заявил. — Ты не поверишь, мой друг, но сейчас я тебе завидую. Жутко завидую. Твои спутницы так тебе верят, что отринули то, от чего никакая женщина никогда не откажется. Ради тебя они пожертвовали своим любопытством. Цени! — поднял он указательный палец. — Так что теперь ты можешь задать не один, а три… нет, целых четыре вопроса, и обещаю, на этот раз я отвечу на все, даже самые сложные.

— Даже самые сложные, говоришь? — почесал я в затылке. — Ну, хорошо. Начну, пожалуй, с простого. Ты хранитель этого мира?