Грешница

Потом торопливо отвернулась и позвонила в колокол у ворот. Никаких разговоров и смущенного молчания в поисках подходящих слов. Риццоли перешла сразу к делу, потому что не знала другого способа выйти из неловкого положения. Она с облегчением вздохнула, увидев монахиню, которая вышла из монастыря и направилась им навстречу.

— Это сестра Изабель, — пояснила Риццоли. — Веришь или нет, но она самая молодая из сестер.

Изабель, прищурившись, поглядела на них сквозь решетку ворот, уделив особое внимание компаньону Риццоли.

— Это агент Габриэль Дин из ФБР, — представила своего спутника Риццоли. — Я хочу показать ему часовню. Мы вас не побеспокоим.

Изабель открыла ворота, пропуская гостей во двор. Решетка с грохотом захлопнулась за ними. Этот холодный металлический звук символизировал обреченность. Как перед заточением. Сестра Изабель вернулась в здание, оставив посетителей во дворе. Наедине друг с другом.

Риццоли сразу же взяла ситуацию под контроль и начала пересказывать суть дела.

— Мы до сих пор не знаем, откуда он зашел, — начала она. — Снегопад уничтожил все следы; нам не удалось найти сломанные ветки плюща, поэтому мы не уверены и в том, что он перелез через забор. Ворота все время закрыты, так что если предположить, что преступник проник этим путем, значит, кто-то из обитателей впустил его. Это было бы грубым нарушением монастырского устава. Такое можно сделать только ночью, когда никто не видит.

— Свидетелей нет?

— Ни одного. Поначалу мы думали, что это молоденькая монахиня, Камилла, открыла ворота.

— Почему Камилла?

— Потому что вскрытие кое-что показало. — Риццоли отвела взгляд в сторону, избегая смотреть на Дина. — Она недавно родила. Мы нашли мертвого ребенка в пруду за аббатством.

— А отец?

— Разумеется, первый подозреваемый, кто бы он ни был. Но мы еще не установили его личность. Анализ ДНК пока не готов. Но теперь, после того что ты нам рассказал, мне кажется, мы вообще роем не в том направлении.

Джейн оглядела стены, окружавшие их, ворота, отгораживающие монастырь от внешнего мира, и перед ней начала выстраиваться совершенно иная последовательность событий. Она не совпадала с той картиной, которую она создала в своем воображении, когда впервые оказалась на месте преступления.

«Если ворота открыла не Камилла…»

— Так кто же впустил убийцу в монастырь? — произнес Дин, словно читая ее мысли.

Она хмуро уставилась на ворота, вспоминая снегопад, разыгравшийся в тот день.

— Урсула была в пальто и сапогах…

Риццоли развернулась и посмотрела на здание. Представила его в темные предрассветные часы, когда окна еще черны, а монахини спят в своих кельях. Во дворе было тихо, только ветер свистел.

— Шел снег, когда она вышла на улицу, — продолжала Джейн. — Сестра Урсула была одета по погоде. Она прошла через двор, к воротам, где ее уже кто-то ждал.

— Кто-то, кого она знала, — подхватил Дин. — С кем она договорилась о встрече.

Риццоли кивнула. И двинулась к часовне, протаптывая дорожку в снегу. Дин шел сзади, но Джейн думала не о нем; сейчас она шла по следам обреченной женщины.

«Ночь первого снегопада. Камни под ногами скользкие. Ты ступаешь тихо, потому что не хочешь, чтобы сестры знали, что ты идешь встретить кого-то. Человека, ради которого ты готова нарушить монастырский устав.

Во дворе темно, а ворота не освещаются. Поэтому ты не видишь его лица. Ты не уверена, что это именно тот, кого ты ждешь…»

У фонтана Риццоли вдруг резко остановилась и посмотрела вверх, на ряд окон, выходящих во двор.

— Что такое? — спросил Дин.

— Келья Камиллы, — сказала она, указывая наверх. — Она прямо над нами.

Дин устремил взгляд на окно. На ветру его лицо раскраснелось, волосы разметались. С ее стороны было ошибкой смотреть на него, потому что ей вдруг так страстно захотелось его прикосновения, что пришлось отвернуться и прижать к животу кулак, чтобы хоть как-то заполнить пустоту, образовавшуюся внутри.

— Она могла что-то увидеть оттуда, из своей комнаты, — сказал Дин.

— Свет в часовне. Он горел, когда нашли тела.

Риццоли посмотрела на окно Камиллы и вспомнила окровавленные простыни.

«Она проснулась оттого, что промокла гигиеническая прокладка. Она вскочила с постели, чтобы пойти в туалет и поменять ее. И, когда вернулась, заметила свет, пробивавшийся сквозь тусклые окна часовни. Свет, которого быть не должно».

Риццоли повернулась к часовне, словно наблюдая за призраком юной Камиллы. Она представила себе, как та вышла из здания монастыря, дрожа от холода и, возможно, сожалея о том, что не надела пальто для этой короткой прогулки.

Риццоли последовала за призраком и вошла в часовню.

Там, в полумраке, она остановилась. Свет не горел, и скамьи казались горизонтальными тенями. Дин молча остановился рядом, сам как призрак, пока она досматривала финальный акт драмы.

Камилла, переступающая порог часовни, легкая и худенькая, с бледным личиком.

«Она в ужасе смотрит вниз. Сестра Урсула лежит на полу, а камни забрызганы кровью».