Грешница и кающаяся. Часть II

Не отвечая ни слова, Сандок взбежал на палубу «Германии», наклонился, приподнял трап и, к негодованию Габриэля, столкнул его в воду. Все это было делом одной минуты.

Фукс остолбенел, видя, что пути отступления для него отрезаны, а Сандок злорадно захохотал и двинулся к нему.

— Живой сатана! — вскричал старый Габриэль при виде этого как будто из-под земли появившегося чернокожего, а матросы, возмущенные тем, что незнакомец сбросил в воду трап, поднимать который придется им, уже подступали к нему, засучивая рукава и сжимая кулаки.

Сандок отступил на шаг, сбросил шинель и шляпу и остался в красной рубахе и коротких штанах, за поясом которых торчало оружие. Вид у него был угрожающий.

— Назад! — крикнул он.— Сандок не призрак! Сандок пришел, чтобы схватить злейшего врага своего господина!

В несколько шагов он очутился на юте «Германии».

Дикое проклятие сорвалось с губ Фукса, и он схватился за револьвер. Но в ту же минуту ему пришла в голову мысль более удачная, чем бесполезное сопротивление: застрелив Сандока, он все равно попадет в руки матросов и окажется их пленником.

Фукс не зря славился своей находчивостью и отчаянной смелостью; даже теперь, несмотря на приближающуюся старость, он оставался сильным и ловким мужчиной, всегда сохранявшим присутствие духа.

«Снодоун» в эту минуту проходил так близко, что матросы «Германии» вынуждены были отталкиваться длинными шестами. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Фукса.

Его не заметили еще ни на «Снодоуне», ни с больверка, так что момент для бегства был самым подходящим.

Когда негр, сжимая кулаки, подступил к нему, Фукс вскочил на леерное ограждение и взялся руками за один из шестов, которыми матросы отталкивались от тяжелого «Снодоуна», изо всех сил упираясь ими в корму парохода.

Сандок попытался схватить негодяя, но Фукс выскользнул из его рук, не выпуская шеста, прыгнул за борт, повиснув над бездной, и, перебирая по шесту руками, стал подвигаться к корме «Снодоуна». Шест прогибался под его тяжестью, но Фукс, раскачиваясь как маятник, подбирался все ближе к пароходу.

На «Германии», затаив дыхание, следили за отчаянной попыткой беглеца. Еще несколько усилий — Фукс достиг кормы «Снодоуна» и ухватился за металлическую решетку, окружающую высокий борт…

В тот же миг в воздухе мелькнуло тело Сандока. Видя, что злодей, которого он преследовал столько времени, ускользает, негр, как воздушный гимнаст в цирке, прыгнул за ним и ухватил висящего Фукса за ноги. Под действием двойного веса все суставы злодея затрещали, он испустил яростный крик.

Люди на берегу, пассажиры «Сиодоуна» и матросы обоих судов одобрительными криками приветствовали этот отчаянно смелый и точно рассчитанный прыжок.

Сандок, как тигр, вцепился в свою жертву и висел вместе с ней высоко над водой.

Фукс чувствовал, что изнемогает и не удержится за решетку, если не сумеет отделаться от негра, борьба с которым в воде не могла окончиться в его, Фукса, пользу. Страх смерти придал ему силы.

Он оторвал от решетки одну руку и, удерживаясь только на левой, правой вытащил из кармана нож и, изогнувшись, вонзил в плечо Сандока так глубоко, что кровь брызнула фонтаном.

Негр вскрикнул от боли, но не отпустил Фукса, а, напротив, сжал с такой силой, что тот со стоном выпустил из рук решетку, и они оба с шумом упали в воду…

Страшный крик раздался отовсюду! Зрители этой яростной схватки говорили друг другу, что течение увлечет обоих под колесо парохода, которое разорвет их на части.

Последовала минута напряженного молчания.

Слышен был только плеск пароходных колес. Взоры всех обратились на пенистую полосу за кормой «Снодоуна», но ни того, ни другого противника видно не было.

— Они погибли оба! — вскричало несколько голосов.

Вдруг на поверхности воды показалась рука, сжимающая кинжал, но кому она принадлежала — беглому преступнику или верному негру? Этого никто не мог сказать, да и много ли увидишь при свете фонарей? Толпа зрителей на берегу росла; матросы «Германии» свесились через борт, готовые бросить пловцу веревку или зацепить его багром.

— Негр, негр! — раздались радостные крики, свидетельствующие о том, что симпатии зрителей отданы Сандоку; все узнали черную руку, вслед за которой из воды показались голова и плечи. Сандок был превосходным пловцом, но сейчас силы оставили его и он еле держался на поверхности.

— Спасите его! — кричали в толпе матросам на «Германии».— Цепляйте багром! Он держит другого левой рукой!

Действительно, негр держал под водой Фукса, но еще несколько секунд, и он пошел ко дну, так как правая рука отказывалась служить ему.

Матросы «Германии» прилагали все усилия, чтобы достать его багром; наконец удалось зацепить негра за хорошо заметную в воде красную рубашку и вытащить на поверхность…

Борьба, происходившая между ним и Фуксом, была ужасна, потому что преступник, погрузившись вместе со своим преследователем в воду, употребил все усилия, чтобы освободиться из объятий негра, не отпускавшего его, невзирая на рану в плече.