Грешница и кающаяся. Часть I

Слабый свет, наполнявший часовню, и тихие звуки органа оказывали умиротворяющее действие на душу. На алтаре между высокими свечами стояло золотое распятие, перед алтарем выстроились скамьи для молящихся, справа находились несколько кресел для королевского семейства, а слева — для высоких гостей.

Королева каждое утро отправлялась на мессу, которую служили в соборе неподалеку от замка, король же предпочитал часовню.

Когда Эбергард вошел в часовню, все места уже были заняты членами двора; священнослужителя еще не было, только звуки органа наполняли пространство под куполом.

Король заметил графа и подослал к нему своего адъютанта, чтобы попросить его к себе. Граф Монте-Веро с каждым днем делался ему все необходимее. Он тепло приветствовал его и предложил стул подле себя. По другую сторону от короля сидела королева, позади стоял принц Вольдемар, из-за его плеча выглядывал бледный камергер. Тут же подле матери сидела очаровательная принцесса Шарлотта. Румянец покрыл ее щеки, когда она увидела Эбергарда. Сегодня на его мужественном лице она уловила выражение какой-то тайной грусти.

Когда месса закончилась, король проводил августейшую супругу и, направляясь к своим покоям, пригласил с собой графа. За ними не последовал никто из свиты — очевидно, король хотел что-то сообщить своему любимцу без свидетелей.

Рабочая комната короля имела круглую форму. Пол устилал драгоценный ковер, вдоль стен стояли мягкие стулья и кресла, обитые сипим бархатом, на двух столах лежали книги и бумаги.

Когда портьера закрылась за Эбергардом, король подал ему руку и подвел графа к дивану у камина. Между камином и окном Эбергард заметил картину — это был тот самый портрет, перед которым он застал короля в замке Солитюд, теперь она была не покрыта, и граф мог рассмотреть прекрасное кроткое лицо принцессы Кристины, которая, по всей вероятности, имела когда-то большое влияние при дворе, потому что портрет ее в натуральную величину висел в названной ее именем зале, а этот, поменьше, повсюду сопровождал короля. Казалось, что с жизнью этой молодой прекрасной принцессы была связана какая-то тайна, которой никто не смел или не мог раскрыть, так как на все расспросы Эбергарда одни пожимали плечами, другие — уклонялись от ответа.

Король заметил, как пристально граф смотрел на картину; похоже, с языка его готово было сорваться какое-то признание, но оно осталось непроизнесенным.

— Я попросил вас сюда, господин граф,— начал король,— для того, чтобы сообщить вам желание, которое было вчера выражено моим семейством. Я разделяю это желание, хотя мне, в отличие от принцесс, нетрудно исполнить его.

— Могу ли я вам помочь в приведении этого желания в исполнение? — спросил Эбергард, так как король молчал.

— Разумеется, это зависит только от вас! Дело в том, что все хотят посетить ваш дворец, который славится своим великолепием и потому возбуждает всеобщее любопытство. Я сам мог бы без особых церемоний посетить вас в один из дней, полагая, что вы гостеприимно откроете мне свои двери, но незамужним принцессам, как вы знаете, этикет запрещает приехать к вам. Поэтому надо придумать какой-нибудь повод, чтобы исполнить желание дам.

Эбергард с удовлетворением слушал короля.

— Честь, которая мне оказывается, заставляет меня придумать выход. И мне кажется, что я его нашел. А что если я отдам свой дом в один из следующих дней в полное распоряжение вашего величества?

— О нет, дорогой друг, мы не можем принять этого, так как вы оставили бы в таком случае свой дворец. Дело в том, что все хотят не просто видеть вашу собственность, но и застать вас в ней! Что если бы вы в один из следующих вечеров устроили у себя маскарад? Это явилось бы удобным случаем исполнить давнишнее общее желание.

— Я спешу, ваше величество, чтобы приняться за приготовления, и надеюсь…

— Все еще вы придерживаетесь формы, хотя мы наедине! — прервал король графа.— Неужели вы отказываетесь называться моим другом? Позвольте мне сказать, что я всей душой люблю вас, может быть, это признание скорее заставит вас говорить со мной так, как говорят с другом. Я имею свои тайные планы на будущее, и для этого необходимо, чтобы мы сблизились, граф Эбергард, не забывайте этого. Ну, а теперь до скорого свидания в вашем дворце!

Граф Монте-Веро поклонился; дружеское обращение короля и особенно его последние слова произвели на него глубокое впечатление. Какие планы имел король на будущее? Уж не хотел ли он сделать его своим министром?

Эти мысли и вопросы занимали Эбергарда, когда он вышел из покоев короля. Он тотчас же должен был отдать приказания о приготовлениях к маскараду в своем дворце, хотя в душе ему было не до веселья. Граф не стремился к тому, чтобы сделаться сановником в своем отечестве, но ему все-таки было приятно, что король так дружески обращался с ним, и он во что бы то ни стало хотел исполнить его желание. Через несколько дней он известил короля, что остается лишь назначить вечер, и король избрал ночь на Новый год, обещав позаботиться о появлении принцесс и княжны Ольги.