Грешница

Маргрет желала нам всем веселого Рождества, счастья и, в первую очередь, здоровья в новом году. Она сожалела, что ее приезд не дал ожидаемых результатов. Выражала надежду, что мама вспомнит о своих обязанностях и задумается о том, что Спаситель никогда не требовал от людей воздержания. Что гораздо позже это придумали другие, чтобы не отдавать нажитое добро наследникам. Еще Маргрет просила маму не забывать о том, что отец не должен спать в комнате один. Если случится беда, лучше от этого никому не станет. Маргрет писала, что очень хорошо понимает: мама боится забеременеть. Но в современном мире достаточно эффективных средств. И моя тетя была уверена: Спаситель их одобряет, потому что никто не знает природу человека лучше, чем Он. Приносить в жертву второго агнца – это безумие, которого Он не поощряет.

Отец прочел все это вслух, а затем продолжил раздавать подарки. Магдалине досталась кукла. Она была тряпичной, у нее было веселое лицо, вышитое яркими нитками – большие синие глаза, красные щеки и улыбающийся рот с белыми зубами. Волосы у нее были сделаны из желтых шерстяных ниток и заплетены в толстые косы. Маргрет от всей души желала моей сестре выглядеть так же, как эта кукла – веселой и здоровой. Магдалине сразу разрешили открыть свой подарок, и я ей помогла.

Тем временем отец бросил крохотный сверточек маме и произнес:

– Пойди-ка в гостиную, покажи это Ему и спроси, не возражает ли Он.

Мама не двинулась с места. Маленький сверточек упал на пол. В конце концов отец протянул подарок мне. Это была книга «Алиса в Стране чудес».

Однако я успела прочесть лишь название. На следующий день мама потребовала, чтобы я сожгла ее в жестяном ведре перед алтарем. Она сделала это не в виде приказа. Нет, она прочла мне проповедь по поводу письма Маргрет и содержащихся в нем испорченных мыслей. Сказала, что я должна сразу же сообщить ей, если отец мне в чем-нибудь признается.

Я подумала, что мать окончательно сошла с ума. Я ведь так давно его знаю. К тому моменту я уже не сомневалась в том, что он – мой настоящий отец. Я была очень похожа на него и уже давно перестала думать, что моя семья – Адигары. И поэтому в ответ на мамины слова лишь молча кивала.

Я кивнула и тогда, когда она спросила меня: не считаю ли я, что каждому вполне достаточно прочесть Библию? Ее я уже знала наизусть. Мама подолгу рассказывала мне о человеческих грехах, до тех пор пока у меня не начинало гудеть в ушах. А после того, как я научилась читать, мне пришлось… Ах, да какая разница!

Мама отправила меня за ведром, вложила в руку спички, а потом мы стояли и смотрели, как «Страна чудес» превращается в кучку пепла.

Когда папа узнал о случившемся, он пришел в ярость. Прежде я его таким не видела. Из того, что он сказал, я поняла только половину. Он даже подумать не мог, что подстилка оккупанта однажды превратится в такую святошу. Мол, ей ведь это даже нравилось. И она позволяла совать в себя не только то, что предназначено природой, а и вязальные спицы. Мать стояла с каменным лицом, и мне стало жаль ее.

Потом мы еще долго сидели за кухонным столом – мы с отцом, – пока мама мыла посуду. Отец пересказывал мне «Алису в Стране чудес». Впрочем, он и сам ее не читал. Он придумал для меня совершенно другую историю, о девочке, мама которой сошла с ума и решила замучить всю семью. Той девочке не нравилось дома, но сбежать она не могла, потому что была еще слишком маленькой и у нее не было денег. И тогда она придумала себе целый мир, населенный людьми. Она разговаривала с ними, хотя на самом деле их не существовало.

– Значит, девочка была такой же сумасшедшей, как и ее мама, – сказала я.

Отец улыбнулся.

– Да, возможно. Но как же тут не сойти с ума, с такой-то матерью? Если не видеть и не слышать ничего другого.

Магдалина тоже была в кухне. Как и прошлым вечером, она лежала в креслах. Позади у нее был трудный день: две клизмы, следствием которых стали желудочные спазмы. Она внимательно слушала отца и переводила взгляд с него на мать и обратно. Магдалина, кстати, знала историю Алисы в Стране чудес.

Медсестра, которая ухаживала за ней в больнице и старалась делать так, чтобы Магдалина иногда играла с другими детьми, однажды принесла ее в комнату, где какая-то женщина читала своему ребенку книгу. Позднее Магдалина рассказала мне об этом. Но о чем на самом деле идет речь в «Алисе в Стране чудес», я ее не спросила: мне не хотелось этого знать.

Отец улыбнулся моей сестре и спросил:

– Как поживает наш воробышек?

Магдалина ему не ответила. Последнее время она часто разговаривала со мной и очень редко – с матерью. С отцом она не разговаривала никогда. Вместо нее это делала мама.

– Нашей дочери плохо. Да и как ей может быть хорошо в доме, где никто не придерживается заповедей Божьих?

– Ты же их придерживаешься, – возразил отец. Он все еще был очень зол. – Но сначала покажи мне эти заповеди. Я не помню, чтобы Господь требовал сжигать детские книги. Насколько я знаю, это требовали другие. Они считали себя богами. Боюсь, ты слишком многого от них набралась. Иногда ты путаешь методы.