Грешник (СИ)

– Не надо, пожалуйста! – охает девчонка, замирает и смотрит с неподдельным ужасом. – Пожалуйста… Я… Мне не нужно было ничего говорить. Позвольте, я просто выполню свою работу. Я хорошо это делаю, все остаются довольны. Возможно, однажды Анхель оценит мои старания и заберёт отсюда, даст мне другую работу.

Мягко сталкиваю её с колен, поднимаюсь на ноги.

– Считай, что сегодня у тебя выходной. И ещё. Запомни. Если метишь высоко, купи поджопник. Падать придётся много раз. Это жестокий мир, детка. Очень жестокий.

Быстро покидаю террасу, стараясь не думать об отчаянии в распахнутых голубых глазах. Всех не спасёшь. Наш мир и правда отстой. И она права. Если я заведу разговор о ней, то нет гарантий, что Анхель отреагирует адекватно. Он повёрнутый на контроле садист и вполне может избить девчонку до полусмерти, если я заикнусь о её свободе. Если она и правда его любимая игрушка, он не отпустит её, сколько бы денег я ни предложил. Эту девушку не вытянуть отсюда. А жаль. Она хорошая. Пока ещё хорошая. Могла бы жить себе спокойно, выйти замуж, родить детей. Но девчонке не повезло с семьёй. Как и мне. И закончим мы с ней весьма печально.

Врываюсь в апартаменты и застаю странную картину: Мария и Бьянка оживлённо о чём-то болтают и смеются, лёжа на кровати. При виде меня Бьянка немного тушуется, а Мария не ведёт и бровью. Кто бы сомневался. Но если она думает, что своим игнором сможет испортить мне вечер, то сильно ошибается.

Стаскиваю брюки, беру с тумбочки смазку и упаковку презервативов, извлекаю один и натягиваю, затем забираюсь на постель. Бьянка обнимает меня сзади и целует в шею, но сейчас я хочу ту, что под запретом. Тяну задницу Марии вверх, обильно смачиваю желанную дырочку и медленно погружаюсь туда. Плевать на камеры, даже если они тут есть, а я не заметил. Анхель сам её под меня подложил.

– Ты животное, Дерек, – шипит Мария, извиваясь подо мной.

– И тебе это нравится, не ври, – чеканю, вбиваясь в неё мощными ударами.

– О, да, – довольно мурлычет она. – Сильнее, Дерек. Ещё, чёрт возьми!

Мария больше не пытается притворяться и полностью отдаётся процессу. Вот поэтому мне и нравятся шлюхи. Не проститутки, а именно шлюхи. Неважно, берут они за секс деньги или нет. Для меня слово «шлюха» не ругательство, не обозначение профессии. Называя их так, я и в мыслях не держу как-то их оскорбить. Наоборот. Из моих уст это комплимент.

С женщинами, которые любят секс, всё просто. Понятно. Легко.

Не нужны мне хорошие и благородные. Нахер. Никогда с такой не свяжусь.

Глава 7

Наблюдаю, как выравнивают землю, снимаю солнцезащитные очки и оглядываю собравшихся. Сегодня все в чёрном. Как и положено на похоронах.

Я говорил, что недальновидность и заносчивость Лоренцо обернутся для нашей семьи проблемами. И я был прав. Анхель не перешёл на нашу сторону, он лишь делал вид, пока ему это было выгодно. А как только выгода испарилась, наладил отношения с теми итальянскими кланами, которые жаждут крови Савиано. Кстати говоря, за эти три года мы успели поднасрать и некоторым сицилийцам. Само собой, и они в долгу не остались. Сначала было два покушения на Эда, а теперь убили Генри, подручного Лоренцо.

И это только начало. Мафиозные разборки кровавы и напрочь лишены хоть какого-то понятия чести. Если кто-то думает иначе, пусть сожрёт свои ботинки. Омерта писалась не ради того, чтобы сильные этого мира соблюдали её законы. Верхушке мафии никакой закон не писан, даже их собственный. А вот те, кто стоит на нижних ступенях, вынуждены соблюдать эти правила. Разумеется, перед судом мафии все равны. Хоть ты солдат, хоть Босс или Дон, ты всё равно вынужден играть по правилам, чтобы дольше оставаться живым и невредимым. Однако, если ты умён и хитёр, ты всегда найдёшь способ их обойти.

Поступать по совести или действовать грязно – выбор всегда только за тобой. В нашем мире можно всё. Но вот что тебе за это будет – это уже совсем другая история.

В мире мафии есть только два непреложных закона.

Первый: «Кровь за кровь». Собственная честь и репутация семьи – превыше всего.

Второй: «Никогда не братайся с федералами и полицией, никогда не рассказывай про дела тем, кто не входит в наш круг». Если уличат в подобном, то быстро насадят на нож. Чужаков здесь не любят. Предателей – тем более. Ещё ни одной крысе не удалось уйти из нашего мира живой.

– Через двадцать минут у меня в кабинете, – тихо произносит Лоренцо и направляется в сторону особняка.

Все потихоньку разбредаются, а я всё стою и наблюдаю, как на свежую могилу устанавливают плиту. Зачем? Всё равно завтра никто и не вспомнит о том, что здесь погребён Генри. Ни родных, ни близких у него не было. Он отдал всего себя на служение Савиано.

И обо мне так же забудут. У меня ведь тоже никого нет. Да, двадцать восемь – это совсем ещё не возраст. Но сейчас я ощущаю себя одиноким стариком. Может, Мария была права, когда сказала, что однажды всё изменится, и я захочу обзавестись женой? Наверное, приятно, когда тебя ждут, радуются твоему возвращению…

Нет. Хрень это всё.