Греши и страдай (ЛП)

— То же самое, Клео. Я всегда любил тебя и всегда буду любить.

Глава двадцать четвертая

Килл

Что мне было делать?

Я наконец-то достиг совершеннолетия, чтобы быть принятым в Клуб. Я дал клятву, надел свою жилетку и пообещал подчиняться Торну Прайсу как президенту. В мою честь устроили вечеринку. Однако позже, когда мужчины потеряли сознание от алкогольного опьянения, мой отец напомнил мне об одном важном пункте. Клуб был первым. Клуб был моей жизнью. Но я был лазейкой, потому что мой отец был кровным и требовал абсолютной верности — недоступной даже моему президенту.

— Килл, шестнадцать лет.

— Они здесь?

Грассхоппер поднял голову, когда я вошел в Клуб. Я чертовски много потратил времени на то, чтобы Клео осталась дома, но я, наконец, смог убедить ее, что мне нужно закончить кое-какое дело, и это будет чертовски скучно.

Я солгал, чтобы удержать ее.

Наличие ее в моей жизни было олицетворением экстаза, но я не мог позволить, чтобы она знала все.

«Хотя ты обещал, что расскажешь ей».

Нахмурившись, я отогнал эти мысли. Клео умоляла пойти со мной, но ей не повезло.

Я знал, что она хотела присматривать за мной из-за моих головных болей, но это была та часть моей жизни, где я не хотел ее видеть.

Жажда мести.

Это была навязчивая идея одиночества. И должна оставаться этой навязчивой идеей.

Клео не понимала, не могла представить себе непреодолимое желание заставить моего отца заплатить. Казалось, она была довольна тем, что судьба или карма расправились с ним — даже после всего, что он сделал.

Она не верила в возмездие или плату за прошлые грехи.

Но я верил.

К счастью, так же как и Уоллстрит и «Чистая порочность».

— Ага, все, кого ты позвал. Всего десять.

Кивнув головой в сторону двери, ведущей в комнату для собраний, Грассхоппер добавил:

— Килл, мы прикроем. Все на своих местах.

Кивнув, я провел рукой по волосам. Это было нелегко, и у нас еще много работы, но все почти закончилось. Когда с моим отцом разобрались, все, на чем я должен был сосредоточиться, — это стать мальчиком с плаката мировой революции. Мой взгляд метнулся к увеличенным обложкам журналов. В течение многих лет Уоллстрит создавал мой «бренд». Посредством телевизионных и газетных интервью он убедил людей, обладающих деньгами и влиянием, знать мое имя. Поэтому, когда пришло время обратиться к их сети, наше послание распространилось повсюду.

«Я один из них, благодаря тщательно продуманным сценариям и фабрикации».

Я фыркнул. Для некоторых ведение войны с другим Клубом показалось бы более чем достаточным, чтобы оставаться занятым. Но для меня — это было ничто по сравнению с нашей основной стратегией.

Только после этого я мог расслабиться и сосредоточиться на том, чтобы избавиться от этой гребаной головной боли.

— Хороший. Пойдем.

С ухмылкой Грассхоппер сохранил электронное письмо на своем телефоне и сунул его в карман.

— Ты босс.

Вместе мы прошли через общую комнату. Хоппер добрался до двери раньше меня, повернул ручку и ввел меня на собрание.

Десять пар глаз встретились с моими глазами, включая Спичку, Mo, Жука и нескольких других первых членов «Чистой порочности», которые были непреклонны и преданы Уоллстриту. Этим людям я доверял, и они были теми, кто осуществлял мои планы в течение последних нескольких лет, наращивая наши резервы, сея сомнение в наших противниках и организовывая всемирный захват.

Мы больше не гонялись за малым контролем. Мы были в погоне за глобальным.

Мо встал, пока я обходил стол, и занял свое место. Молоток идеально лег в мою руку, когда свое место занял Грассхоппер.

— Все готово, Килл. Их проинформировали о предстоящей встрече с Самсоном, и большинство знает, чего от них ждут сегодня вечером.

Покрутив запястьем, наслаждаясь весом крошечного молоточка, дающего мне такую власть, я улыбнулся.

— Отлично, — посмотрев на мужчин, я постучал по столу и прищурился. — Давайте начнем.

Хоппер первым подал голос:

— Я буду первым.

Мужчины усмехнулись, уже зная, в каком порядке они пойдут. Он никогда не менялся. Мы все были равны, но в Церкви мы следовали иерархии.

— Я связался с другими нашими отделениями в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Нью-Мексико и Арканзасе. Все они знают о том, что готовится, и готовы приехать в этот долбаный город по малейшему запросу.

— Ты просил их приехать? — спросил Мо.

Грассхоппер покачал головой.