Греши и страдай (ЛП)

Это стоило того, чтобы раскошелиться. В тот момент, когда я подарила Арту ластик в форме Весов, между нами что-то изменилось. Как будто у него открылись глаза, как будто он, наконец, заметил меня после всего этого времени. Он хотел меня так же сильно, как и я его. Теперь я знала это и не остановлюсь, пока он полностью не станет моим.

— Клео, тринадцать лет

— Рубикс и Асус Киллиан, а также все члены «Кинжала с розой», которые не покаются, будут безжалостно убиты.

В комнате мгновенно пропало дружелюбное жужжание, и они превратились в головорезов. Голос Артура — низкий и успокаивающий, как бархат, — сменился диким рычанием.

— Вы всегда знали, что этот день придет, и я подготовил вас к нему. Вы знаете, чего от вас ждут, и я также знаю, какой может быть жертва. Но они заслуживают того, чтобы снова и снова умирать за то, что они сделали.

Мужчины сели выше.

Женщины придвинулись ближе.

Речь больше не шла о богатстве, компании или комфорте. Клуб — всего несколько фраз его лидера — превратился в машину, которую я узнала. Машину, созданную для того, чтобы воевать, убивать и грабить. Байкеры не просто так жили на задворках закона. Мы жили в сером, невосприимчивом к добру и злу мире.

Артур добился невозможного, превратив людей, боровшихся против власти, в сплоченную команду, но в то же время они оставались безжалостными, по-прежнему ужасно опасными.

— Последние три дня Грассхоппер собирал информацию о том, куда сбежали Рубикс и его Клуб, — потерев лицо рукой, Артур развеял часть своей боли, но не всю.

Признак того, что он не справляется, заставил мое сердце биться чаще.

Остаточная агония блестела в его глазах, как осколки зеленого стекла.

— Я признаю, что был высокомерен и поплатился за это, — взглянул на меня Артур, в его взгляде светилась вина.

Оглядываясь на своих одноклубников, он сказал:

— По крайней мере, в наш план больше не входит обращение к государству с просьбой передать нам землю «Кинжала с розой», —бросил на меня заговорщицкий взгляд Артур. — Среди нас сидит законный владелец, а ублюдки сбежали, так что этот аспект разрешился сам собой.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Мо. — Как это разрешилось само собой?

Артур ухмыльнулся.

— Клео может нам сказать.

Мои легкие слиплись.

— Эм, я могу?

Я понятия не имела, как.

Артур покрутил молоток в пальцах.

— Твой отец когда-нибудь рассказывал тебе, что он сделал?

Я моргнула.

Время остановилось. Чувство потрясения усилилось при упоминании Торна Прайса — моего добросердечного и милого отца.

— Что он сделал? — Я пыталась вспомнить, но ничего не получалось.

Какие бы щиты ни были у меня в голове, эта часть все еще оставалась в плену. Я надеялась, что больше не буду пленником амнезии, но были определенные дыры, которые нужно было заполнить.

«Просто спроси его».

Артур бы мне сказал.

Но разве это не обман? Я должна была сделать это самостоятельно — иначе тот, кто должен был сказать, что то, что я вспомнила, было не его версией событий и не моей. Я могу быть испорчена и не помнить правду.

Артур кивнул.

— Он сделал что-то довольно необычное.

Клуб смотрел на нас, их головы метались из стороны в сторону от того, кто говорил.

— Напомни мне, — сказала я. — Скажи мне что-нибудь, и я посмотрю, смогу ли я вспомнить остальное.

Его взгляд затуманился, Арт смотрел в прошлое, как провидец.

— Мы только что вернулись с пляжа. Была середина лета, а тебе только что исполнилось...

— Тринадцать, — выдохнула я, метнувшись головой в воспоминания.

— С днём рождения, Лютик.

Я обняла отца, когда он поставил торт в форме замка и тринадцать свечей были воткнуты в башенки.

— Спасибо, папа.

Он усмехнулся, показывая мне за спину.

Руки закрыли мне глаза, и знакомый запах пряного дезодоранта обрушился на меня.

— Арт, перестань, — я засмеялась, безуспешно игнорируя покалывание, вызванное его прикосновением.

— Подожди секунду, — его голос был нежнее шелка.

— Хорошо, теперь она может их открыть.

Артур опустил руки, позволяя мне моргнуть и сосредоточиться на листе бумаги в руке отца. Он выглядел как самый скучный подарок на день рождения. Но почему-то я знала, что это не так.