Греши и страдай (ЛП)

— Нет, не все так просто. Ты скрываешь от меня кое-что еще. Я хочу знать. Прямо сейчас.

«Что ты хочешь узнать?»

«То, что я убью свою плоть и кровь через несколько дней?»

«Тот факт, что я дал обещание отдать свою жизнь делу, в которое полностью верю, но теперь чувствую, что оно контролирует меня?»

«Или тот факт, что независимо от того, что я делаю со своей жизнью, этого всегда недостаточно? Что я всегда сомневаюсь — думаю, что мог бы сделать лучше — сделать больше?»

Я массировал виски. Ей не нужно ничего этого знать.

— У меня проблемы с некоторыми аспектами моей жизни.

— Какими?

— Торговля и математика, — сказал я тихо, зная, что в тот момент, когда произнесу это вслух, Клео пожалеет меня. Но это была самая легкая деталь.

— О, боже, Артур.

И вот оно.

Чертова жалость.

— Но ты всегда полагался на числа.

«Ни хрена себе».

— Я знаю.

Заставив себя выглядеть оптимистично, я сказал:

— Но доктор заверила меня, что нет никаких причин, по которым это не вернется, поэтому... я не собираюсь останавливаться.

Клео не ответила.

Вместо этого она встала и протянула руку.

— Пойдем.

Осторожно глядя на нее, я встал и взял ее за руку. Клео была такой крошечной, такой нежной, такой хрупкой, но достаточно сильной, чтобы мириться со мной и моим беспорядком. А моя жизнь была охренительной неразберихой.

Ее зеленые глаза оставались блестящими, но жалость, которую я боялся, сменилась убежденностью и мужеством.

Мой член дернулся, воспламеняя каждый синяк и боль.

«Прекрати это».

Никакого секса. Никакого оргазма. Никакого удовольствия, пока я не возьму это под контроль.

Сокращая расстояние, ее руки обвились вокруг меня.

Мое сердце сжалось, а затем утонуло в любви к ней.

Я прижал ее к себе. Черт возьми, это были тяжелые несколько дней. Все, что я хотел сделать, это снова скользнуть внутрь нее, заставить ее разбиться вдребезги, а затем заснуть. Желательно в таком порядке.

Но Клео не было в меню.

Ее крошечные пальчики коснулись моей груди.

— Помнишь, когда я впервые приехала? Ты пытался подняться по этой лестнице с той ножевой раной, истекая кровью, и чуть не потерял сознание на первой же ступеньке.

Я поцеловал ее в кончик носа.

— Я пытался убежать от тебя.

— Почему?

— А как ты думаешь?

Ее лицо погрустнело.

— Потому что ты меня ненавидел.

«Господи, нет».

— Ошибаешься. Это было потому, что ты заставила меня почувствовать то, что я больше никогда не хотел чувствовать. Я хотел тебя — черт возьми, как я хотел тебя, — но мне не нравилось то, что я хотел тебя.

Клео тяжело вздохнула.

— Почему?

— Потому что, желая тебя, я предал твою память.

Я отстранил ее от себя, глядя ей в глаза.

— Вина — такая же часть меня, как и дыхание. Каждый проклятый день я страдал из-за этого, зная, что разрушил нас, твою семью, себя. Каждый раз, когда жаждал компании, я тонул в чувстве вины, потому что у меня не было тебя. Я никогда не смогу получить женщину, которую любил из-за того, что сделал.

Клео потянулась на цыпочки и поцеловала меня.

— Сколько раз мне нужно тебе говорить? Ты этого не делал. — Кончики ее пальцев окружали мое сердце. — Избавься от этой вины. У нее больше нет причин быть там.

Не в силах говорить, я прижал Клео к себе, мы вместе поднялись на последнюю ступеньку и направились в спальню. Оказавшись внутри, я развернул ее и расстегнул молнию, удерживающую ее черное платье на месте. Она не стала спорить, когда я раздвинул металлические зубчики и позволил материалу соскользнуть с ее плеч.

Ее великолепное тело из шрамов и чернил украло мой оставшийся разум. Я снова превратился в мальчика, которым был — мальчика, который никогда не забывал свою идеальную половинку и теперь каким-то образом получил ее навечно.

Прижав Клео к себе, я поцеловал ее в плечо, скользнув руками, чтобы помассировать ее спину.

— Я никогда не впускал никого в свое сердце, но в ту секунду, когда я увидел тебя связанной, с кляпом во рту и покрытой грязью, я снова влюбился в тебя. Я изменял тебе с тобой. Но нашел утешение в том, что скучал по тебе с тобой. И меня, черт возьми, убивала мысль, что я двигаюсь дальше, тогда как все, что я хотел делать, — это жить прошлым.

Клео схватила мое лицо.

— Я ненавижу то, что оставила тебя. Ненавижу то, что причинила тебе столько боли. Но могу сказать, что, пусть не помнила, я никогда не переставала любить тебя. Твои глаза преследовали мои сны. Твое прикосновение и запах были призраками в моей жизни — они вернули меня к себе.

Клео поцеловала меня, ее язык неуверенно лизнул мою нижнюю губу. Я открылся для нее, приветствуя ее вкус во рту. Она расслабилась в поцелуе.

— Для меня никогда не было никого другого.