Греши и страдай (ЛП)

— Я оставлю тебя пообщаться, — я похлопал Уоллстрита по плечу и бросился сквозь толпу к своей женщине. Как только я подошел достаточно близко, быстро обнял ее.

— Привет.

Она хихикнула.

— И тебе привет.

Уткнувшись носом в ее волосы, я прошептал:

— Ты в порядке?

Она кивнула, в моих объятиях.

— Я в порядке, когда ты рядом.

Клео отстранилась, ее взгляд упал на Уоллстрита. И снова холодная неприязнь, которую она испытывала, когда они встретились в штате Флорида, омрачила ее лицо.

— Итак, первопроходец вернулся.

Повернувшись лицом к бурлящей массе братьев, мы молчали, наблюдая за зрелищем похлопываний по спине, объятий и громкой трансляции воспоминаний между Уоллстритом и старшими участниками «Чистой порочности».

Я кивнул.

— Их лидер вернулся.

— Нет. — Клео напряглась. — Их лидер — ты.

«Ошибаешься, Лютик».

Я знал, что должен был иметь смелость сказать ей об этом раньше.

Я был временным Презом.

Я всегда знал, что Клео не обрадуется возвращению Уоллстрита. Она не скрывала, что относится к нему настороженно. Я понимал ее потребность держаться на расстоянии, но в то же время Уоллстрит не был Рубиксом. Он не был жестоким — только амбициозным.

И я мог справиться с честолюбием, потому что это проклятие заразило и меня.

Появился Спичка с подарками в виде пива для меня и дайкири для Клео.

— Приятно видеть старика на свободе.

Мы чокнулись пивом и сделали несколько глотков.

— Он заслуживает того, чтобы хорошо провести ночь.

Клео застыла, но Спичка сделал еще глоток.

— Думаю, что эта вечеринка продлится всю неделю, если Грассхоппер приготовил столько припасов.

Я засмеялся.

С тех пор как меня выписали из больницы, я позволил Грассхопперу контролировать ситуацию. Начнем с того, что у меня чесались руки вернуть себе лидерство — держать молоток в церкви и контролировать каждую деталь. Но это не было моим будущим, и чем раньше участники привыкнут к лидерству Хоппера, тем лучше.

Для всех.

Сегодня все было посвящено празднованию. Завтра — подготовке.

У нас не было времени что бы терять его зря. За последние несколько недель наша кампания, намекающая на определенные мошенничества и сокрытия, просочилась в журналы и небольшие телеканалы. Мы посеяли семена беспорядков — теперь пришло время стать больше, громче и прыгнуть в политический поток с собранными боеприпасами.

Я с нетерпением этого ждал, но в то же время боялся. В тот момент, когда мы выдвинулись вперед вместе с нашими высокими целями по изменению способа управления земным шаром, мы могли попрощаться с уединением и неосмотрительностью.

Я никогда не хотел иметь дело с политиками или погружаться в убогий мир законотворчества и законопроектов. Но иногда призвание требует определенных жертв, чтобы доставить максимальное удовлетворение.

Посмотрите на Клео.

Ее заставляли жить жизнью, которой она не хотела, но, в конце концов, она ценила все намного больше. Я завидовал ее удовлетворенности. Я хотел этого. И единственный способ добиться этого — стать кем-то, кем я никогда не думал, что стану, чтобы стремиться к этой вечно ускользающей цели достижения чего-то гораздо большего, чем я сам.

Сделав еще глоток, я наблюдал, как вокруг нас разливается атмосфера праздника. Спичка направился к Родерику, Споукс и Уоллстрит бродили по комнате, кивая на ремонт, иногда показывая мне поднятый вверх большой палец. Я бы в этом не сознался, но его признательность и трепет перед тем, чего я достиг, согрели мое гребаное сердце.

Я хорошо справился.

Я был горд.

Однако, даже несмотря на радость и счастье от того, что один из нас вернулся, была какая-то аура утраты и печали. Мо должен был быть здесь. Он был среди первых. И заслужил, чтобы его клуб совершил полный круг.

Каждый раз, когда я думал о Мо и Жуке, мне в сердце вонзался кинжал. Я скучал по ним. Ужасно. Особенно по Мо, потому что он был твердо на моей стороне, когда я завоевал его расположение.

Он был верен до конца.

— Артур? — прервала мои мысли Клео. Ее рыжие волосы пылали, словно ад, бордовым, золотым и бронзовым.

Она действительно была ходячим огнем.

Я заставил себя сосредоточиться.

— Да?

Ее длинные ноги привлекли мое внимание. В этих маленьких джинсовых шортах удлиненные мышцы ее бедер и икры смотрелись так, что у меня потекли слюнки. Ее серая футболка свисала с одного плеча, открывая черную лямку бюстгальтера. Мы целовались и ласкали друг друга последние несколько недель, но секса у нас не было.

После операции на голове мне дали строгие правила, что я не могу делать.

В отличие от прошлого раза, я неукоснительно следовал им.

Однако сейчас это не помешало моему члену набухнуть, как и непреодолимой потребности оказаться внутри нее Притянув ее к себе, я выдохнул ей на ухо:

— Я хочу тебя сегодня вечером.

Она закрыла глаза.

— Как долго доктор сказал воздерживаться?

Я провел языком по ее уху.

— До вчерашнего дня. Я готов трахнуть тебя, женщина.

Клео вздрогнула.

— Не думаю, что слышала что-нибудь лучше.

Мой член затвердел еще больше.

— Хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?

— Хочу — это мягко сказано. — Она понизила голос. — Я несколько недель была мокрой из-за тебя.