Греховные уроки

— Нет, ты гребаный ангел, которого развратил монстр. — Он стискивает зубы, боль отражается в его зрачках, а с руки капает всё больше крови, пока он трахает меня.

— Каково это, когда тебя трахают рукояткой ножа?

Я боюсь ответа, потому что знаю, что он покажет, как я больна.

— Это приятно, — практически шепчу я.

— И тебе понравится, если я порежу тебя чуть глубже?

Я закрываю глаза, не в силах поверить в свои следующие слова.

— Да, сэр.

Из его горла вырывается животный звук, он вытаскивает из меня рукоятку ножа и с лязгом роняет его на пол, заставляя меня подпрыгнуть. Гаврил обхватывает окровавленной рукой мое горло, глаза горят абсолютной порочностью, когда он ухмыляется.

— Я хочу, чтобы ты носила на шее ошейник из моей крови. — Он сжимает сильнее. — И собираюсь надрезать тебя сильнее и размазать твою кровь по своему телу. А когда я, наконец, удовлетворю свою нездоровую жажду крови, я лишу тебя девственности, даже если ты будешь кричать, чтобы я этого не делал.

Я удивленно смотрю на него, недоумевая, зачем мне кричать, когда я уже умоляла его трахнуть меня. Такая перспектива только сильнее возбуждает, — знать, что ничто не способно унять желание этого монстра ко мне.

Глава 16

Гаврил

Между ее бровей образуется складка.

— Зачем мне это делать, когда я уже несколько раз просила Вас трахнуть меня?

— Потому что мы даже не коснулись того, насколько я болен.

Я с большей силой провожу ножом по нижней части ее живота, оставляя двухдюймовый порез, не слишком глубокий, но хорошо кровоточащий. Свободной рукой рисую пальцами по крови, размазывая ее по красивой, нежной коже.

Она вздрагивает, глядя на это.

Кровь сводит меня с ума, когда маленькие ручейки стекают по загорелой коже и исчезают между бедер. Я не знаю, как далеко смогу зайти в этом, но теперь, когда начал, я не смогу остановиться, несмотря ни на что. Даже если Камилла будет умолять меня, не уверен, что у меня хватит самообладания положить этому конец.

Я провожу лезвием ножа между ее влажных складочек, и она вздрагивает, глаза расширяются.

— Ты уже жалеешь, что играла с монстром, маленькая девственница? — дразню я.

Ее глаза сужаются, а губы поджимаются.

— Нет.

Она пытается говорить уверенно, но я слышу дрожь в ее голосе. Чувствую, как страх волнами накатывает на нее. Эта девственница откусила больше, чем может проглотить.

Невозможно отрицать, что она возбуждена, когда ее соки стекают по бедрам, заставляя их блестеть в тусклом свете подвала. Я опускаюсь перед ней на колени и вылизываю идеальную киску, пробуя на вкус ее возбуждение, смешанное с кровью. Первобытное желание сжимает моё нутро, и я крепко хватаю ее за бедра, притягивая ближе.

Камилла ахает, когда я прикусываю зубами клитор, заставляя ее ноги дрожать.

— Я собираюсь поглотить тебя, malishka, — говорю, поднимая на неё глаза, пока она смотрит на меня сверху вниз. Я редко готов стоять на коленях перед женщиной, но для Камиллы готов на все, чтобы заполучить ее.

Ее щеки покрываются приятным румянцем, пока она наблюдает за мной медово-карими глазами, расширенными настолько, что вокруг зрачка виден лишь небольшой ободок.

— Тогда приступай к делу.

Я тихо рычу и впиваюсь зубами во внутреннюю поверхность бедра, заставляя ее вскрикнуть.

— Будь осторожна со своими желаниями.

Я делаю то же самое с другим бедром, и она вздрагивает. А затем возвращаю свое внимание к ее центру, облизывая и покусывая, пока она не начинает стонать, как шлюха.

Когда она меньше всего этого ожидает, я поднимаю нож и провожу зазубренным краем по следам укусов на бедрах, разрезая кожу до тех пор, пока капли крови не выступают на поверхности.

Камилла смотрит на меня сверху вниз с неподдельным желанием в глазах.

— Перестаньте играть со мной, сэр.

Я слизываю кровь с ее кожи и стону.

— Ты восхитительна на вкус.

Она поджимает губы.

— Какая часть меня?

— Каждая часть. — Я встаю и грубо целую ее, мой язык проникает ей в рот, давая почувствовать вкус крови и возбуждения. А потом отстраняюсь и смотрю ей в глаза. — Чувствуешь свой вкус?

Её горло подрагивает, когда она сглатывает.

— Да, сэр.

Я беру ее за плечо и провожу ножом по коже. Все нанесенные мной раны поверхностны, но я знаю, как извлечь неимоверное количество крови, не причинив слишком большого вреда.

— Я хочу окрасить нас обоих в твою кровь.

Глаза Камиллы расширяются, она кладет руку мне на плечо для устойчивости.

— А потом я трахну тебя так сильно, что ты не поймешь, что с тобой произошло, — бормочу ей в ухо, позволяя своим зубам коснуться его, когда мягко провожу ножом по ее спине, разрезая кожу, пока по ней медленно стекает кровь. — Ты уверена, что готова к этому? — Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза.

Её нижняя губа дрожит, когда она качает головой.

— Нет, но я так сильно хочу Вас.

Я рычу и сильно кусаю ее за плечо, оставляя отметины там, где мои зубы вонзились в плоть.

— Повернись, — приказываю я.