Греховные уроки

Через несколько минут я слышу, как шаги директора Бирна останавливаются прямо перед моим столом.

— Разве я говорил писать, мисс Морроне?

Я поднимаю взгляд и сглатываю.

— Нет, не говорили.

— Ты хотя бы начала читать главу, которую я задал? — Он смотрит на мой учебник по праву, который все еще закрыт.

— Я… Нет. — Мои плечи опускаются. — Я прошу прощения.

— Тогда над чем именно ты работаешь? — Он выхватывает блокнот и качает головой. — Задание по анатомии?

Я киваю в ответ, тяжело сглатывая, пока он просматривает текст.

— И что заставило тебя делать работу для другого урока во время моего занятия, Морроне?

— Я не успеваю с заданиями.

Он швыряет блокнот обратно на стол, заставляя меня подпрыгнуть.

— Ниткин, сейчас.

— Но я…

— Сейчас, Камилла. Не заставляй меня повторять.

Я хватаю блокнот, учебник права и запихиваю их в сумку.

Ева смотрит на меня так, словно точно знает, почему я попалась, и это заставляет меня чувствовать себя немного уязвимой. Может ли она сложить два и два?

— Увидимся за ланчем? — Спрашиваю я.

Она кивает.

— Да, увидимся там.

— Меньше болтай и больше двигайся, Камилла, — рявкает директор Бирн.

Я взваливаю на плечо рюкзак и выхожу в коридор, сердце колотится быстрее, чем ноги могут нести меня. Мой желудок скручивает от тошноты, когда я все ближе и ближе подхожу к кабинету профессора Ниткина. Прошла неделя с тех пор, как он в последний раз наказывал меня за опоздание. Интересно, какое наказание он придумает на этот раз?

Глава 8

Гаврил

Я разминаю шею, глядя на студентку, стоящую передо мной.

Целую неделю Камилла Морроне не бросала на меня ни единого кокетливого взгляда. Я был убежден, что мой отказ показать ей, насколько испорченным я могу быть, стал, так сказать, последним гвоздем в крышку гроба. И полностью верил, что она прекратила преследовать меня, даже если не мог остановить фантазии, бушующие в моей голове. Это было к лучшему.

Не могу отрицать, что скучал по ее сексуальным взглядам и тому, как она смотрела на меня, словно хотела, чтобы я затащил ее в подвал и дал ей свой член, помимо всего прочего.

Она перенесла от меня два совершенно разных наказания, и оба, похоже, доставили ей удовольствие. Второе выходило за рамки того, что я когда-либо использовал на студентах, но это потому, что жестокое телесное наказание, которое она перенесла, было настолько приятным, что она достигла оргазма. И все же она была той же грязной маленькой девчонкой, которая терлась друг о друга бедрами, в то время как я обращался с ней как с домашним животным.

Очевидно, я был неправ, что оттолкнул ее, раз она стоит передо мной и что-то бормочет о том, что Оак прислал ее для наказания.

— Что ты натворила на этот раз? — спрашиваю я, сжимая кулаки под столом.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Он застал меня за выполнением задания по анатомии на уроке права.

Добавляет оскорбления то, что она выполняла задание для моего гребаного урока в классе Оака. Я встаю и расхаживаю по кабинету, ломая голову над тем, как мне наказать ее, когда два моих варианта с треском провалились с первого раза.

Я ни за что на свете не смогу затащить ее обратно в свой подвал, так как знаю, что сделаю что-то такое, о чем потом буду жалеть, особенно если она не сможет контролировать себя и снова достигнет оргазма.

Я прекращаю вышагивать и пристально смотрю на нее.

— Ну, телесные наказания на самом деле не были для тебя настоящим наказанием, как и унижение. — Я провожу рукой по волосам. — Ты сама сказала, что не уверена, что что-либо из того, что я с тобой сделаю, будет наказанием, тогда что мне остается? — Требуется вся моя сила воли, чтобы не затащить ее обратно в подвал и не поступить с ней по-своему. — Как мне наказать тебя, Камилла?

Она пожимает плечами.

— Думаю, боль, в конце концов, была наказанием, ведь Вы оставили меня в синяках на несколько дней.

Услышав, что я оставил на ней свои отметины на несколько дней, вся кровь в моем теле устремляется на юг, и я засовываю руки в карманы, чтобы скрыть нарастающее возбуждение. От желания увидеть эти синяки мой желудок сжимается, и я хочу снова пометить ее кожу, просто чтобы увидеть последствия.

— У меня до сих пор шрам от пореза на спине. — Она качает головой. — Я не могла плавать почти неделю, так что это было своего рода наказанием.

Я подхожу к ней, ничего так не желая, как увидеть ущерб, нанесенный ее прекрасной коже.

— Да, но тебе это слишком понравилось, не так ли?

Её горло сжимается, когда она сглатывает, и она едва может встретить мой взгляд.

— Я не уверена, что понимаю, что Вы имеете в виду, сэр. — Ее лицо приобретает красивый розовый оттенок.

Я крепко хватаю ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Не лги мне. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, Камилла.

Ее ноздри раздуваются, а в глазах вспыхивает страх, когда она качает головой.

— Я… я не…

Тот факт, что она прикидывается дурочкой со мной, действует мне на нервы.