Грехи отцов. Том 1

Шел дождь. Я дошел до конца квартала и остановился, не будучи в состоянии понять, где я. Такси нигде не было. Виллидж сверкал множеством ярких огней и освещенных окон, делая заметными фигуры людей, пытающихся скрыться от дождя. Позже я понял, что очутился на Восьмой улице западнее Пятой авеню, поскольку не помнил, чтобы шел на восток от дома Кевина. Ко мне стала приставать проститутка, но я был не в состоянии понять, чего она от меня хочет. Где-то поблизости из открытого окна лилась песня Фрэнка Синатры.

Позже я сообразил, что нахожусь в поезде метро, головокружительно несущемся в центр города, на площади Геральда я поднялся на поверхность, поскольку понял, что иначе мне станет совсем плохо. Меня стошнило в сточную канаву, я проковылял несколько метров, и меня опять вывернуло. Люди смотрели на меня как на бродягу из ночлежки на Бауэри, но вскоре другая проститутка стала приставать ко мне, и я перешел дорогу, чтобы отвязаться от нее. Стоя и поеживаясь среди светящихся городских огней, я чувствовал себя частью отвратительного полотна, где ад на земле закован в цемент и отгорожен лишь дверями с надписью НЕТ ВХОДА.

Мне как-то удалось поймать такси.

— Парк-авеню… — Я не мог ясно говорить, во рту стоял привкус рвоты. Машина мчалась по Тридцать четвертой улице, я всматривался в мелькание окружающего мира за окном, как бы ища хоть проблеск живой природы, но все, что я видел — это блеск громадины Эмпайр Стейтс Билдинг и струящийся от него искусственный свет, рассекавший мрак ночи.

Расплатившись с таксистом около своего дома, я вышел из машины и буквально наощупь нашел дорогу в вестибюль.

— Сэм, это ты, наконец-то!

Это был Кевин. Я совершенно забыл о нем. И, остановив на нем взгляд, машинально фиксируя все в памяти, я увидел человека, на котором обыкновенная одежда выглядела щегольски. Приятные морщинки в углу глаз, не нуждающихся в очках, нижняя челюсть борца завершали образ человека, пользующегося большим успехом. Рассматривая его как постороннего, я понял, что совсем его не знаю. Давно, в Бар-Харборе, мы могли делиться друг с другом всеми обычными юношескими секретами и мыслями, но впоследствии у нас не было ни одного серьезного разговора. Он бросил только один взгляд на мое лицо и понял, что произошло.

— Ты дурак, — проговорил он. — Я только старался предостеречь тебя.

— Ты перестарался.

Некоторая, почти незаметная перемена в его поведении сняла с него маску жизнерадостности, и я впервые в жизни увидел его не шумным экстравертом, а загадочным человеком, автором пьес, написанных верлибром, которые я не понимал.

— Разреши подняться к тебе, — сказал он, — тебе надо чего-нибудь выпить.

— Я привык оставаться один.

— Нет, не сейчас.

У меня не было сил спорить с ним. Мы молча поднялись на лифте в мой пентхауз. В гостиной я тяжело опустился на диван, пока он наливал бренди. Но лишь когда он сел напротив, я понял, насколько благодарен ему за то, что он остался. Ярость вновь захлестнула меня, и мне бы не хотелось оставаться одному.

— Что же я наговорил по телефону? — спросил он. — Наверное, это произошло потому, что я был очень расстроен.

— Расскажи мне, я хочу все знать точно.

— Он появился в восемь часов. Тереза готовила ужин и, услышав звонок в дверь, я решил, что это ты. Я разрешаю Терезе пользоваться кухней в мое отсутствие. У меня были планы на тот вечер, но меня подвели. Поэтому я был дома, когда он приехал. Он смутился, увидев меня в дверях, и даже пытался объяснить свое появление, но я оборвал его, сказав, что не хочу его слушать и что у меня много своих проблем. Потом я закрылся в своем кабинете и попытался работать, но, конечно же, безуспешно.

Я выпил свой бренди, и Кевин налил мне еще.

— Послушай, Сэм, — сказал он, — я понимаю, это для тебя большая катастрофа, но если между тобой и Терезой что-то есть, Бога ради разберитесь, можете ли вы продолжать свои отношения. Подожди, послушай меня, единственное, на чем можно остановиться в этой неразберихе, так это на том, что ситуация не просто ужасная, она необъяснимая.

— Да, совершенно неподдающаяся объяснению. Подумай только, мы оба достаточно хорошо знаем Нейла и понимаем, что он не является обычным прожигающим жизнь миллионером, как Джейк, который проводит время в вечном поиске кого-нибудь, чье воображение можно поразить. Он однолюб. Ты когда-нибудь раньше слышал, чтобы он был нечестен по отношению к Алисии?

— Нет, никогда.

— О'кей, хорошо, ты допускаешь, что это необычное поведение для него. Но оно также необычно и для Терезы. Она слишком загружена работой, чтобы скакать из постели в постель.

Я попытался понять, что он подразумевает под этим, но не смог.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что сегодняшняя сцена больше похожа на странную случайность, чем на первый миг большой страсти.

— Мне кажется, ты неправ, — произнес я. Губы мои онемели, и я с трудом мог произносить слова. — Я полагаю, что она сильно влюбилась в него.

— Почему?

— Она показала ему свои картины. — Я с трудом произносил эти слова. Моя рука автоматически потянулась к стакану бренди.