Грехи отцов. Том 1

Тем временем я решил, что настало время взять отпуск. С отъезда Сэма и Вики я был все время очень занят, пристально следил за деятельностью нефтяного лобби в Конгрессе, основал несколько крупных предприятий для улучшения национальной системы скоростных трасс и часто посещал собрания Фонда искусств Ван Зейла. Я приветствовал возвращение Эйзенхауэра в Белый дом, радовался краху антимонопольной кампании, затронувшей инвестиционные банки, и вложил большие деньги в покупку картин Кокошки, который никому, в том числе Терезе, не нравился. Конец Корейской авантюры был неизбежен, и я предвидел, какие понадобятся вложения, присущие мирному времени. Безусловно, настало время сделать передышку, перед новым скачком в развитии экономики в связи с приходом к власти новой администрации. Но когда я конкретно стал рассматривать перспективу поездки за океан, я чуть было ее не отменил. Ведь Европа так далеко. Я никак не мог решить, каким способом я туда поеду. Может быть, заказать билет на трансокеанский самолет, который ежедневно летает в Лондон? Я решил, что я не против воздушного путешествия, если только я лично знаю пилота. Алисия же высказала мысль, что морское путешествие может оказаться более приятным, так что я приказал своим помощникам достать билеты на трансатлантический пароход, и, когда это было выполнено, я приказал им купить все последние путеводители по Англии. Я знал, что к путешествию надо хорошо подготовиться. Ни один европеец не должен принять меня за американского невежу, который неспособен проявить уважение к чужой стране. Я принялся старательно изучать путеводители, и порой зачитывался до поздней ночи.

— Я совсем не жду ничего хорошего от этого путешествия, — в конце концов признался я Алисии. — Мне бы больше хотелось поехать, как всегда, в Бар-Харбор.

— Но подумай, Корнелиус, как приятно будет снова увидеть Вики!

— Да, — сказал я, — но от Англии я не жду ничего хорошего для себя.

Я вспомнил о своем предыдущем визите в Англию в 1940 году, когда меня перехитрила Дайна Слейд, мой старый враг.

— У меня такое чувство, что, как только я ступлю на английскую землю, со мной случится что-то неприятное, — сказал я.

— Чепуха! — твердо возразила Алисия и заговорила о каюте, заказанной для нас на пароходе. Казалось, она предвкушает удовольствие от путешествия, но я знал, что она любит Европу не больше меня и очень волнуется перед отъездом.

— Итак, ты отправляешься в Европу в одной каюте со своей женой! — сказала Тереза, когда я, наконец, в общих чертах рассказал ей о предстоящем путешествии. — Замечательно! Я должна со смиренной улыбкой наблюдать, как ты собираешься во второй медовый месяц?

— Ничего подобного не произойдет! — возразил я, очень довольный таким проявлением ее чувства собственности. — Конечно, у нас будет общая каюта, для сохранения видимости, но у нас раздельные кровати.

— Это правда? — сказала Тереза. — Ну ладно, желаю хорошо провести время, и если ты, вернувшись, не полезешь ко мне в постель, я почувствую неладное!

— Я запомню это! — обещал я, чувствуя особый прилив благодарности к ней, и подумал, как мне с ней повезло: мы до сих пор так хорошо ладим, хотя прошло уже больше четырех лет, как мы вместе. Изредка я думал, а верна ли она мне, но приходил к заключению, что, при ее неупорядоченности, я давно бы это обнаружил. Несомненно, она по-прежнему меня любила. И я с годами все больше к ней привязывался.

— Пока, Тереза, — сказал я ей накануне отъезда. — Веди себя хорошо.

— И ты, красавчик! Не трахай никого направо и налево.

Мы поцеловались с умеренной страстностью и расстались.

Я вздохнул. Впереди маячила Европа, холодная и неприветливая, как айсберг, и, стараясь не думать, что я такой же обреченный, как знаменитые жертвы айсберга с «Титаника», я приехал на Пятую авеню и отправился спать, захватив последний выпуск лондонской «Таймс».

Глава четвертая

Алисия взяла с собой в путешествие только одну горничную, а я — двух помощников, камердинера и телохранителя. Я не люблю неожиданностей во время путешествий, и поэтому благодаря помощникам, имеющим дело с утомительными мелочами, камердинеру, гарантирующему безукоризненность моей одежды, и телохранителю, пресекающему любое нежелательное вторжение прессы, действующей по заданию или просто из любопытства, мое путешествие в Европу прошло без осложнений.