Грехи (октябрь 2008)

Итак, первый тип общественно оправданного, умственно «обмятого», «узаконенного» прелюбодеяния - это «адюльтер-отдушина». Любовная связь зрелых (от тридцати, от сорока лет) пленников большого города, «приличного» круга. И он, и она - семейные люди. У обоих супруг - ровно дышащий соратник, брат по удаче, неудаче, недоудаче. Подрастают дети, заботы требуют старики. За плечами у наших героев - ночная печаль, отчаяние, утекание жизни. Машины, как волки, воют в ночи. Они уже забыли о себе, ничего «для себя» не ждут, строят жизнь такую, какая получилась. Смирились. И вдруг - откуда ни возьмись - маленький комарик, а в руке его горит маленький фонарик. Пошли на огонек: «не переспать, так согреться». Ты, именно ты, опять кому-то нужен, кто-то без тебя не может. Хлеб адюльтера.

Второй тип - «секс в маленьком городе» - не хлеб, конечно, но не менее важная материя - зрелище, театр, цирк. Особая любовная атмосфера в поселках, провинциальных небольших городах. Человек живет в единстве с обществом, с миром; главное в жизни - семья, и, следственно - любовь и ухаживание, и ревность, и тревоги, и мороз вдоль позвоночника, и ленты на машине, и чужая жизнь. И что же - все самое интересное должно кончаться в день свадьбы? Как в любовном романе, как, простите, в сказке? А дальше чем жить? Тоска по самореализации, пустота повседневной жизни - плодороднейшая почва для самых разнообразных морально-нравственных приключений.

Перед нами, конечно, грубо набросанная схема; эти два типа прелюбодеяния одинаково тянутся к одному общему страху - страху «бессмысленности жизни». Страх, прямо скажем, не Божий, а ВЦИОМовский - входит в обычную линейку опросов. Признаются в этом страхе (мол де, испытываю) 0.05 процентов россиян. Я, правда, считаю, что это страх настолько важный, что - задавленный. Все боятся, никто не признается.

Адюльтер уж не первое столетие живет в благожелательнейшей атмосфере - «человек сам распоряжается своим телом и своими чувствами», «жена не собственность», и т. д. Главная трагедия давно разрешена - развод превращает всякое прелюбодеяние в гораздо более «спокойный» грех - блуд, а то и в новый брак. Но все дело в том, что новое время перевернуло добродетель - прелюбодеяние (грех, повторимся, более серьезный, чем блуд) ныне считается более милосердным, более праведным поступком, чем блудодейство и развод, - гуляет, каналья, а семью-то не бросает! К черту предательство тела, и предательство чувства - если нет предательства долга и кошелька!

Где только заведется дискуссия о семье и грехе, там, разумеется, звенит великое слово «свобода». Каждая свободна. Каждый свободен. «А если это любовь?» Ну, предположим.

Но ведь со свободой у нас все очень непросто - принято считать, что русский человек свободу не переваривает. Нет фермента - общественная химия северная, крепостная, грубая.

Вот и язык - великий накопитель смыслов - свидетельствует о сиротском положении слова «свобода». «Свободен!» - что значит? Значит, не нужен ты тут никому. Иди вон, сирота. Что такое - «свободная женщина»? Нехорошее, пустое словосочетание.

Свобода - это заброшенность. Освободился? Молодец. Вышел на свободу с чистой совестью - ну и шагай себе по дороге из желтого дерьмеца, по расползающейся глине до ближайшего полустанка. Все, кормить три раза в день больше не будут.

А вот несвобода - это обязанности, это жизнь.

Вот представьте себе - центр Левады задал отечественному обывателю вопрос: «Чувствуете ли вы себя свободным человеком?» Результаты показались мне ошеломляющими. Послушайте, что говорят соотечественники: «Невозможно быть свободным, если есть обязанности перед семьей и обществом»; «Когда есть семья, ты не можешь быть свободным». Вопрос поставлен более определенно: «Но кто-нибудь есть свободный?». Ответ: «Кто безмозглый, ни о чем не думает»; «псих, если брать нашу страну»; «Блаженный»; «Бомж»; «Совершенно свободный человек - это нищий, не имеющий семьи и близких»; «У меня содержание коттеджа ежемесячно требует двадцати тысяч, семья восемь человек - о какой свободе может идти речь!»

Вы только подумайте: своя семья, свой дом, свое дело - все, что является основой философии СВОБОДЫ для имущих людей всего мира, рождает в русском человеке ощущение НЕСВОБОДЫ. Это докука, тягость, ответственность. А свобода - это свобода от ответственности. Как прекрасно высказался один из опрошенных: «Несвободен, потому что завишу от жизни!»

Вот именно эта неправильная «гражданская» правда, случайно совпавшая с правдой нравственной, и рождает в нашем обществе особое отношение к прелюбодеянию. Признается правильным тот адюльтер, который помогает справиться с тяжестью жизни, с тяготами семейного гнета. Хороша только та свобода, которая помогает сжиться с великой несвободой. Параллельная, а не перпендикулярная браку.