Грехи невинных

Поразившись данным обстоятельством, я вырвалась, и мое лицо выскользнуло из его пальцев, затем мои руки сжались в кулаки.

― Осторожней, ― сказал Леви. ― Мы ведь не хотим начать в ресторане, помнишь?

― Ты думаешь, что ты делаешь? ― прошипела я, оглядывая зал.

― Я не могу сказать тебе, Эдем. Я должен показать.

Я долго за ним наблюдала, выискивая признаки юмора, но он даже не улыбался.

― Если ты думаешь, что я позволю демону-гибриду поцеловать меня впервые, то ты хуже, чем нечисть. Ты глупец.

Леви выдохнул, посмеиваясь глядя вниз. Его глаза снова встретились с моими.

― Твой первый поцелуй?

― Заткнись, ― пробурлила я.

― Ладно. Ты еще не готова.

― Готова к чему?

― К правде.

Я прищурилась на него, а затем резко развернулась и ушла прочь, оставив его за столом в гордом одиночестве. Вырвавшись на свежий воздух, я погрузилась в сумрак погрузившего Провиденс, тем самым превращая город в машину времени. Бекс сидел на крыльце справа от меня, оперевшись о локти и, упираясь ими в колени, его пальцы были переплетены.

― Я в порядке, ― спокойно сказала я, досадуя, что он даже не глянул вверх.

― Эдем, ― позвал Леви, надавливая на белую дверь Каприччио. Он заметил Бекса, а затем кивнул. ― Ладно, это не мое дело. ― Он пожал плечами. ― Я был терпелив достаточно времени. Проводить время с тобой, только все… усложняет.

― Что это значит? ― Я взмахнула рукой. ― А знаешь что? Я не хочу знать. Ты смешон.

Его уверенность ослабилась на полсекунды, и я мельком увидела реального человека за непроницаемым элитарным фасадом (прим. перев. Façade от франц. – лицевая сторона здания или фасад).

― Эдем, ― вставил Бекс.

― Я еду домой, ― сказала я.

― Подожди, ― окликнул Леви.

― Эдем, это правда, ― начал снова Бекс. ― Он оставил. Он осудил своего отца и его положение.

― Что? Когда?

― Девятнадцать лет и семь месяцев назад, ― сказал Леви, прозвучав исчерпывающе.

Леви сделал несколько шагов в мою сторону, и я сдвинулась, готовясь к очередному своему движению. Он взял меня за подбородок и снова наклонился, касаясь идеально мягкими губами моих. Мои мысли сбились, показывая белоснежную картинку, словно по телевизору. Его губы впивались в мои, до тех пор, пока я не почувствовала влажность внутренней части его рта. Его движения были нежными, а кожа теплой. Кончик его языка скользнул по моему, это было так чуждо и так знакомо одновременно, будто бы он целовал меня прежде и не раз.

Я отстранилась, вытирая рот тыльной стороной ладони.

― Эдем, ― прошептал он, потянувшись вновь за мной.

Но я схватила его за рубашку и толкнула лицом к зданию. В ответ задрожали окна. Он не сопротивлялся, но превосходящее разочарование отяготили его глаза.

― Не, ― зарычала я, ― прикасайся ко мне.

Леви посмотрел на Бекса, потом на меня, его челюсть задвигалась под кожей.

― Пока ты не попросишь.

― Не попрошу.

Я отпустила его и, махнув рукой Бексу, пригласила его проследовать.

Леви не пытался меня остановить, и Бекс проследовал за мной весь путь до Ауди, не проронив ни слова. Как только я выехала на дорогу, Бекс покачал головой и вздохнул.

― Эдем, ты должна кое-что знать.

― Просто держи это в себе, Бекс. Я уверена, что есть много чего, о чем ты знаешь, и ведь так работает наша семья. Но Леви привлекал меня, словно яд, и он – последний человек, которому я позволю производить на меня такой эффект. Он опасен. Ядовит. Это может закончиться только плохо. Поэтому, не говори мне, хорошо? На этот раз я хочу остаться в неведение.

― Ты уверена?

― Нет, ― сказала я, прерывистым дыханием.

― Черт побери, ― сказал он себе под нос, уже сожалея о том, что собирался сказать. ― Ты любишь его.

Я отпрянула.

― Я едва ли его знаю!

― Нет, ты любила его раньше. До этого момента. До того, как вы были посланы сюда.

― Посланы сюда?

― Ты знаешь, что я имею в виду, Эдем. Души людей перерождаются. Они выбирают своих родителей, какие уроки познают и какую жизнь проведут. Они выбирают опыт, как в меню еду. Эта ситуация мало чем отличается от них.

― Я не человек, Бекс. И этого я не выбирала.

― Согласен. Но, кажется, там всегда присутствовал метод к безумству.

― Откуда ты все это знаешь? ― спросила я, вытерев слезы со щек.

― Я переводил свитки всю неделю. Библия не освещает эту часть, так что я покопался в текстах короля Джеймса, которые остались обделенными.

Я дёрнула за руль и припарковалась, затем посмотрела на своего дядю. Он с трудом поглядывал на меня.

― Я полагал, что это тяжелая и жесткая работа иметь Талеха. Я думал, что отпустив Элисон, было тяжелой пыткой. Это – ничто, как я представлял.

― Тогда, что это? ― спросила я.

― Ты была права, ― произнес он тихим голосом. ― Ты всегда соблюдала Баланс.

― Итак, я подобна Эли? Или что еще?

― Ты могущественнее. Ты не гибрид и не Арх.

― Верно, я – нейтралитет. И я ослушалась его. ― Я сморгнула, и дурное чувство окутало меня, утягивая вниз. ― Как Моисей. Как Люцифер.

Слезы потекли по моим щекам.

― Я влюбилась в Леви и поэтому меня отправили в Ад?

― Я пока что не знаю.

Я провела вдоль по своей миниатюрной нижней губе.

― Я уже провалилась.

Он медленно покачал головой.