Грехи наших отцов

Ребекка вздохнула; ее щеки надулись, как два маленьких воздушных шара.

– Для криминалистов, конечно, это слабое утешение, – закончила она. – Они будут нами недовольны, но это я беру на себя. Это ведь я привела остальных на место преступления.

– Как только дождемся информации о телефонных разговорах Хенри Пеккари, сможет ли кто-нибудь…

– Я! – Фред Ульссон поднял руку, как школьник на первой парте.

– А кто займется информацией о женщинах, которые числятся пропавшими на сегодняшний день?

В воздух взлетела еще одна рука.

Ребекка прошлась по списку того, что нужно сделать. Расписала все на доске, отметив против каждого пункта инициалы ответственного.

– Анна-Мария, – обратилась она к Мелле, – я заказала вертолет. Переходить реку по льду опасно для жизни. Не хочешь взять кого-нибудь и осмотреть место убийства?

Осмотр места убийства – самая важная работа. И самая интересная. Поиск улик. Беседы с криминалистами. Анна-Мария оценила этот жест.

Мелла и Мартинссон улыбнулись друг другу. «Небольшая размолвка, – говорили их глаза, – мы оставили это в прошлом». Анна-Мария знала, как измучила Ребекку возня с балансом. А та догадывалась, каково приходится Мелле с новыми сотрудниками. Анна-Мария решила, что непременно предложит Ребекке пообедать вместе, как только представится случай.

– Не составишь мне компанию, Томми? – Мелла повернулась к Рантакюрё, имея в виду осмотр дома на острове.

– С удовольствием, – согласился Томми Рантакюрё, – вот только куплю снюса[27]. Без него прогулка по турнедальским лесам – сплошные финские проклятия.

Полицейские рассмеялись.

«От щенка до правой лапы альфа-самки», – так обозначила про себя Ребекка карьеру Томми Рантакюрё в следовательской группе.

– А что там с этой бабушкой… Мерви, кажется? – вспомнил Карзан Тигрис.

– Мерви Юханссон, – кивнула Ребекка. – У нее воспаление легких и вообще довольно тяжелое состояние. Будем надеяться, что она выберется. Выслушаем ее, как только сможет говорить. Я должна проинформировать и родственников Хенри Пеккари, разумеется.

* * *

Рагнхильд Пеккари не спеша позавтракала. Потом прочитала газету от начала до конца и протерла кухонный стол. Насухо вытерла тарелки и столовые приборы. Больше делать было нечего. Квартира выглядела пугающе чистой.

Она позвонила Улле – и после нескольких вступительных фраз напомнила, что надо бы организовать похороны.

– Делай как знаешь, – ответил Улле. – В этом я полностью полагаюсь на тебя.

«Интересно, как это бывает у других? – спросила себя Рагнхильд. – Разве у людей не принято делиться друг с другом воспоминаниями?»

– Я пошлю парня заниматься его жильем, – продолжал Улле. – Хотя… там ведь одни развалины?

– Да, – подтвердила Рагнхильд.

«Вот, значит, как, – подумала она. – Решил купить меня ни за грош. Что ж…»

Она вспомнила про снежный мост на порогах.

«Парень» был старший сын Улле, Андерс. Тот, что менял машины через год и путешествовал с семьей за границу, где не упускал возможности стянуть при случае пакетик сахара в дорогом ресторане.

– Если это всё, то…

– Всё.

На этом разговор завершился. Но едва Рагнхильд успела положить телефон, как он зазвонил снова. На дисплее высветился незнакомый номер, зато голос Бёрье Стрёма Рагнхильд узнала сразу.

– Ммм… добрый день, – неуверенно начал он.

Рагнхильд и не собиралась ему помогать. Интересно, как этот красавчик будет выкручиваться при помощи одного только голоса и слов, не имея возможности воздействовать на нее своим неотразимым шармом?

– Я тут подумал… надо бы справить отцу гроб. И, поскольку вы тоже, наверное, озабочены сейчас примерно такой же проблемой… я имею в виду смерть вашего брата…

Он оборвал фразу. Рагнхильд терпеливо ждала, но продолжения не было.

– …Моего брата, – напомнила она.

– Да, я имел в виду… может, мы могли бы поискать вместе?

К собственному ужасу, Рагнхильд обрадовалась этому предложению, как девчонка.

Она сказала «да», но в следующий момент смутилась. Бёрье Стрём тоже считал, что в таком практическом вопросе лучше довериться женщине. Как и Улле. На месте Рагнхильд с тем же успехом могла бы оказаться другая.

Но она отогнала эту мысль. Ей было бы легче иметь помощника в таком деликатном деле. И на эту роль подходил один-единственный человек – Бёрье Стрём. Никого другого рядом с собой Рагнхильд попросту не могла представить.

«Это чистое безумие, – сказала она Господу. – А ты опять молчишь и смотришь, вредный старикашка».

Рагнхильд чувствовала себя лесным зверем, которого слишком долго держали в клетке. И вот теперь клетка открылась, и он делает первые пробные шаги на воле. Мир снаружи опасен, но единственное, чего хочет зверь, – поскорей убежать в лес на затекших лапах.

* * *

Итак, она согласилась. Бёрье удивленно смотрел на телефон. Он все еще не верил в удачу, но надеялся на нее с самого начала, иначе не стал бы звонить. Снова подумал о ее шершавых руках и пропахшей костром куртке.

А потом вспомнил первые похороны в своей жизни. Отца там не было – к тому времени он уже пропал…

Октябрь 1962 года