Грехи молодости, или Расплата за прошлую жизнь

— Она была потрясающей любовницей. Она творила такие вещи, что я готов был на стенку лезть. Она была рождена для секса. Ведь у каждого человека есть свое предназначение. Так вот предназначением Маши был именно секс. Для нее не существовало никаких табу в постели. Хочешь минет — пожалуйста, хочешь анальный — нет проблем. А больше всего меня заводило, когда она рассказывала о своих эротических фантазиях. Так образно, так красочно, Ритка, — ты не представляешь! Она рано начала половую жизнь, — продолжил он, помолчав немного. — В восемь лет ее трахал отчим, в двенадцать — три пьяных бомжа на лавочке. Они устроили ей «троечку». Так ей это даже понравилось, Ритка, хотя воняло от нее еще месяц…

Рассказывая, Алексей возбудился. Заметив это, я отвернулась к стенке и сонным голосом произнесла:

— Дорогой, спокойной ночи. Глаза уже закрываются, извини.

— Рит, а тебе ничего не хочется?

— Нет, милый. Завтра тяжелый день…

— У тебя все дни тяжелые, — вздохнул он. — Вот была бы сейчас Машка, она бы такое устроила…

Глава 23

Легкие тюлевые занавески тревожно заколыхались — на улице задул ветер.

— Рит, может, закроем балкон? — миролюбиво спросил Алексей. — Просквозит ведь.

— Нет, дорогой, не надо, — сонным голосом откликнулась я. — Душно… Если тебе холодно, возьми плед. Ой, что это? Ты слышишь шаги?

— Слышу… О, блин! — Алексей подскочил испуганно и сел на постели, поджав коленки к груди.

У балконного проема стояла девушка. Это была… Маша. Говорят, что покойники плохо выглядят, но она выглядела еще лучше, чем при жизни.

Даже помолодела немного. Красивый вечерний макияж, кружевное белье цвета крови… Господи, и к чему снятся покойники?!

Маша улыбалась и смотрела на Алексея в упор.

— Машка, ты, что ли? — спросил он дрожащим голосом.

— Я…

— Ты… Ты это… Ты это брось… Уходи обратно, нечистая…

— Не уйду, там холодно.

— Где это «там»?

— Там, куда ты меня отправил.

— Да ладно, Машка, дело прошлое. Ты же знаешь, что я это сделал по повелению нашего магистра. Ты же не хотела вступать в секту. Да еще и надумала ребенка рожать… А я ведь тебе говорил, что детей не люблю. Шла бы ты обратно, Машка. Любовница с того света — это уж слишком.

— А я обратно не хочу. Земля больно холодная, да и сырая. Попробуй сам полежи.

— Р-рано мне еще в землю ложиться, — заикаясь, сказал Алексей. — В сырой земле лежать — удел мертвых, а я еще пока живой.

Маша кивнула и посмотрела на меня.

— Скажи, Леш, тебе с ней лучше, чем со мной? — спросила она.

— Нет, Машка, не лучше. Она вообще трахаться не умеет. Просто денег у нее полно, вот и все.

— А со мной тебе хорошо было?

— А то нет! Да такую любовницу, как ты, еще поискать надо.

— Так, может, вспомним прошлое?

— Не могу, Машка. Ты с покойниками теперь трахайся, а я с живыми буду.

— А это не важно, кто из нас мертвый, а кто живой. Совокупляться могут тела, находящиеся в любых астральных измерениях. Я с покойниками спать не могу, они холодные.

Маша одним движением скинула лифчик и осталась в тоненьких трусиках. Она призывно посмотрела на Алексея.

— Алеша… Не бойся… Дотронься до моей груди…

— Машка, перестань, — простонал Алексей. — Исчезни, прошу тебя!

Но Маша и не думала исчезать. Вместо этого она сняла трусики и прыгнула в постель к моему супругу.

— Машка, ты что? — возмутился он. — Я с покойниками никогда не трахался…

— А ты попробуй. Я уверена, тебе понравится.

А затем началось такое, что я вынуждена была отвернуться, хотя за свою не такую уж и короткую жизнь насмотрелась многого.

— Машенька… Машуля… — прошептал мой супруг в изнеможении после очередного оргазма.

— Любимый, а ведь ты не только меня убил, но и нашего ребеночка тоже, — сказала она. — Потрогай, он шевелится.

— Машка, он что, жив?

— Ну как же он может быть жив, если я мертва.

— Тогда как он может шевелиться?

— Ну я же шевелюсь. Приложи ладонь к моему животу. Чувствуешь?

— Чувствую.

— Ну ладно, хватит. — Девушка встала и направилась к балконной двери.

— Машка, ты куда?! — вскричал Алексей.

— Мне пора. Мое время истекло.

— Машка, останься, прошу тебя! Мне так хорошо с тобой…

— Не могу. Я теперь себе не принадлежу. Там у нас свои законы и правила. Мы обязаны их соблюдать.

— Где это «там»?

— В загробном мире.

— Машка, не уходи.

— Не могу. Я обязана вернуться туда, куда ты меня отправил.

Девушка печально улыбнулась и вышла на балкон. Алексей посидел несколько минут на кровати и бросился следом за ней. Что он делал на балконе, я не знаю. Но когда он вернулся в спальню, даже в темноте было заметно, что лицо его стало белым как мел.

Остаток ночи мы оба не спали. Просто лежали и смотрели в потолок, переваривая случившееся.

Утром Алексей спросил у меня:

— Ритка, ты ночью ничего не видела?

— Видела.

— А что?

— Сон кошмарный приснился.

— Какой, расскажи.

— Не могу, язык не поворачивается. Алеш, а ты что зеленый такой? Может, отравился?

— Зеленый? — Алексей схватился за лицо и позеленел еще больше.

— Как смерть прямо.

— Не говори про смерть! Ты лучше скажи, что ты ночью видела.

— Ну что ты ко мне привязался! Не хочу говорить, и все.

— А ты ничего ночью не слышала? — не отставал он.

— А что можно ночью услышать?