Грехи купидона

Окот идет к двери, а я смотрю на Ронака, который снова открывает глаза. Убедившись, что никто больше не видит, я подмигиваю ему. На его лице появляется удивление, которое сменяется гордостью, после чего он снова притворяется. Теперь, когда он знает, что я не под контролем, а я знаю, что он в курсе происходящего, я позволяю своему разуму мчаться по придуманному мной же плану. Шансов мало, и все зависит от внешних факторов, но, если он сработает, мы сможем выбраться из этого живыми. Вероятно. Возможно. Черт, я очень на это надеюсь.

Я смотрю, как солдаты выстраиваются перед Окотом в линию у дверного проема. В отличие от пустых взглядов и механических движений остальных эти солдаты явно чувствуют себя не по себе. Некоторые из них неловко дергаются, а другие постоянно тянут себя за волосы или уши, или бьют по голове, как будто пытаются заглушить голос, управляющий ими. Другие кричат или смотрят по сторонам в замешательстве, но многие выглядят сердитыми и встревоженными – как Окот, когда я застала его в комнате. Очевидно, что на них перестает действовать чай.

Пока Окот занят, я быстро вызываю Лекс. Она немедленно появляется и не успевает даже поздороваться, как я уже срываю с ее спины лук и стрелы.

– Мне это нужно, – шепчу я, быстро прилаживаю колчан и лук.

– …ладно.

– Быстро, назад в Завесу. Здесь небезопасно, – шепчу я, прогоняя ее.

Кивнув, она исчезает, и как раз вовремя, потому что как только дерганые солдаты выстраиваются в ряд, мимо них проходит принц и присоединяется ко мне.

Два стража за его спиной несут похожее на трон кресло и ставят в комнате, чтобы Эльфар мог сесть, а затем они занимают свои места, чтобы следить за Ронаком. Принц важно садится и выглядит при этом как настоящий засранец и принимается нетерпеливо барабанить пальцами. Он поднимает на меня свои ледяные глаза.

– Ради твоего же блага, купидон, тебе лучше понадеяться на успех своего начинания, иначе все обернется очень большой кровью.

Я сглатываю.

Я поворачиваюсь и смотрю, как Окот выводит вперед первую фейри. Должно быть, она каменная фейри, потому что у нее на голове друзы и драгоценные камни.

Она дико озирается по сторонам, явно встревоженная. Окот останавливает ее перед принцем, и я встаю за ней.

– Что происходит? Где… где я?

Принц холодно смотрит на нее. Я вкладываю Стрелу Любви. Я не хочу стрелять в нее, но если я этого не сделаю, то не сомневаюсь: принц убьет Ронака. Это совершенно очевидно, судя по наставленному к его горлу мечу.

Вспомнив, как среагировал на стрелу огненный фейри Ферно, я целюсь в не жизненно важную часть тела фейри и пускаю стрелу. Она попадает ей в руку, и я вздрагиваю от импульса.

Фейри дергается, шипя от боли. Но я вталкиваю стрелу и убеждаюсь, что фейри стоит лицом к принцу.

Из Стрелы Любви вылетает шлейф розового цвета и кровь. Я бы хотела уйти в Завесу и сделать все как положено, ведь тогда стрела бы не ранила фейри, но принц никогда не позволит мне этого сделать, и, кроме того, я не могу так рисковать – Ронак одичает и никогда не очнется. В прошлые два раза мне повезло. Я не хочу рисковать снова.

Фейри немного пошатывается, сжимая руку, Стрела Любви все еще торчит из ее кисти. Я стою рядом, не совсем понимая, что делать. Должна ли я вытащить стрелу? Дать ей время подействовать? У Ферно влюбленное обожание, кажется, развилось почти сразу.

Фейри отдергивает руку, когда я прикасаюсь к ней. Она оцепенело смотрит на стрелу и кажется еще более сбитой с толку, чем прежде.

– Ну? – спрашивает принц, пристально глядя на нее. – Получилось?

Черт. Как я должна отреагировать? Должна ли я что-то сказать? Упасть к его ногам от изнеможения? Я не знаю, как должны вести себя люди, разум которых контролируют. Хотелось бы прочитать надлежащее руководство. В итоге я просто киваю с открытым ртом, как выброшенная на берег рыба.

Я поворачиваюсь лицом к фейри, и она проводит рукой по друзам на своей голове, царапая ногтями сколы.

– Мм… Любишь принца? – тупо спрашиваю я самым механическим голосом, на который способна.

Фейри наклоняет вбок голову, глядя на меня.

– Я… рука… болит.

Верно. Может, мне стоит отвечать односложно? Оглядываясь на принца, я твердо поворачиваю голову влево и вправо, не двигая шеей. Мои плечи подняты практически до ушей. Я не знаю почему. Просто кажется, что так нужно делать, когда ты под контролем.

Я бы хотела, чтобы фейри как-то изобразила любовь, но она не способна даже говорить предложениями, поэтому я вынуждена подтвердить то, о чем принц уже догадался, иначе у него не возникнут подозрения.

– Нет. Работает. Принц.

Вот. Это уже похоже на ответ марионетки. Может быть, принц поймет, что его план глуп и так или иначе не сработает.

– Пришлите другого, – рявкает принц.

Проклятье.

Фейри оттаскивают, стрела все еще торчит у нее в руке, и приводят еще одного фейри. На этот раз передо мной широкоплечий мужчина с лицами на каждой стороне головы. Он продолжает стучать кулаком по лицу сзади, встревоженный происходящим в его помутненном разуме. Или это «разумы» во множественном числе? У него их два? Череп у него немного великоват.