Грехи империи (ЛП)

Носильщики всё время его роняли, скользкое от крови тело выскальзывало из их рук. Каждый раз, когда он задевал землю, и при каждом толчке тело отзывалось болью. Некогда здоровая рука совершенно онемела, а колотые раны в плече и ноге зверски болели. Он прикусил язык и сжимал зубы, пока не перестал ощущать и его. Не прокусил ли он его насквозь?

Даже если и так, какая разница?

Глаза он не открывал – кругом кромешная тьма, кроме редких фонарей, поэтому смотреть не на что, – но слышал, как отворяются и хлопают двери, чувствовал, как несколько раз менялось направление движения. Когда они наконец остановились, Стайк предположил, что его принесли в лазарет трудового лагеря.

– На счёт три, – произнёс мужской голос у него над плечом. – Раз, два, оп!

Стайка приподняли и бросили на холодную мраморную плиту. Он резко вдохнул, изо всех сил стараясь не закричать.

«Бездна, как же больно. Нет, это уже не просто боль», – решил он.

Он был изрезан, унижен, а запястье... он никогда больше не удержит нож, возможно, даже чашку.

– Он в вашем распоряжении, – проговорил кто-то. – Ты, наложи швы. Что до остальных... Гранд-мастер хочет, чтобы его вылечили за пару месяцев, так что можете делать с ним всё что хотите. Только не убивайте.

Стайк услышал шаркающие шаги – кто-то вышел из комнаты. Наконец открыв глаза, он обнаружил, что вокруг него сгрудились полукругом четыре охранника и лагерный врач, суетливый человечек по имени Сет. Лазарет освободили от пациентов, и Стайк лежал в дальнем углу на столе для покойников.

Когда он моргнул, один из охранников сказал:

– Вот сукин сын, он всё ещё в сознании.

Стайк склонил голову набок и опознал в говорившем Владиара, росвелеанца с высоким голосом и толстой, как дыня, шеей. Это на его кузена он напал после слушания о досрочном освобождении пару недель назад. Вообще-то Стайк узнал всех четырёх охранников. Остальными были Джеффрон, Лэндрал, и Зак – самые скандально известные в «Добром болоте».

– Поверить не могу, он всё ещё жив. – произнёс Лэндрал.

У него была кривая губа, и при разговоре изо рта текла слюна. Вот и сейчас он вытер рукавом ниточку.

– Вся эта кровь на нём его? – спросил Зак.

Владиар хмыкнул:

– Так сказал бронзовая роза.

– Нельзя потерять столько крови и остаться в живых.

Это заявил Сет, доктор. Стайк сосредоточил взгляд на иголке с ниткой, которые тот держал, и на том, как дрожат его руки. Сет не был хорошим врачом и до того, как его разбил паралич.

– Не понимаю, как по их мнению мы должны сохранить ему жизнь.

– Мы? Скорее уж ты, – ответил Владиар. – Наша задача всего лишь проследить, чтобы он не разорвал тебя на куски.

Сет расхаживал по лазарету, зажав иглу между большим и указательным пальцами, а другой рукой поглаживая подбородок.

– Вы его вообще видели? Никуда он не денется. На запястье перерезано сухожилие, он больше не сможет действовать этой рукой, а на ноге глубокая ножевая рана. Наверное, и ходить не будет.

Он подошёл к Стайку и наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза. Стайк бесстрастно уставился в ответ, изо всех сил стараясь не застонать.

– Ремни не помешают, – сказал Сет. – Лэндрал, принеси верёвки, которыми они тянут волокуши.

Лэндрал усмехнулся, но вышел из комнаты.

Владиар оттолкнул Сета и присел на корточки на уровне глаз Стайка.

– Вот ты и здесь, громила? – Он помахал рукой перед его глазами. – Да, ты тут. О Кресимир, тебя нелегко убить. Помнишь, что я тебе говорил пару недель назад? Я сказал, что ты всего лишь убийца. Похоже, ты даже в мастерстве убивать не преуспел, если верить слухам. – Он хмыкнул. – Парни, я, наверное, пророк, говорил же ему, что он ещё вернётся, и поглядите-ка: он вернулся.

Стайк закрыл глаза. Он знал, что боль ещё даже не началась. На исцеление уйдут месяцы, а когда он восстановится, стражники заставят его об этом пожалеть. До конца дней его ждёт бесконечный цикл побоев и ненависти. И у него нет ни одной здоровой руки, чтобы дать отпор.

Трудовой лагерь его не сломил, но это... это может.

– Что случилось с девчонкой, которую ты прихватил с собой? – спросил Владиар.

Стайк распахнул глаза. Владиар был совсем рядом, так близко, что Стайк учуял в его дыхании запах капусты. С лёгкой улыбкой Владиар похлопал Стайка по голове.

– Я её помню. А ещё помню, как ты сломал ногу моему кузену. Я найду эту девчонку. Приведу её сюда и отдам парням, а ты будешь сидеть и смотреть. Я перережу тебе связки на ногах и буду смеяться, когда ты попытаешься подползти к ней, чтобы помочь.

Стайк снова прикусил язык, подавляя боль. Сделал пару глубоких вдохов, и каждый мелкий порез отозвался на движение груди. Он был опустошён. У него ничего не осталось.

– Удачи, – прошептал он.

– Бездна, и что это должно означать?

Стайк откинул руку назад, едва не потеряв сознание от боли в колотой ране на плече. Может, его рука и бесполезна, но он всё ещё может двигаться. Ему удалось обхватить предплечьем шею Владиара и рывком прижать его к мраморному столу. Раздался хруст, Владиар всхлипнул и рухнул.

– Твою мать!

– Хватайте его.