Грех во спасение

– L ‘empereur a lu votre suppliqu?, mademoiselle, il en a ?t? touch?, j’ai lu aussi et j’ai verse des larmes, je vous felicite, vous reussirez!..[28] – И уже по-русски добавил: – Передайте вашему жениху, что я искренне ему сочувствую и сожалею, что обстоятельства сложились подобным образом...

Вернувшись от князя, Маша сразу послала Антона за лошадьми и, простившись с графом Мюллером и Окуневским, тут же покинула Вязьму.

По дороге на Москву, проезжая мимо Бородинского поля, она приказала ямщику остановиться, вышла из экипажа и помолилась за тех, кто полил эту землю кровью. Она знала, что в числе прочих здесь погибли брат ее матери и дядя Митя, старший брат Владимира Илларионовича.

В Москву она въехала во второй половине дня. Солнце стояло высоко, ярко освещая маковки церквей и храмов. Город, казалось, улыбался ей, и Маша вдруг почувствовала, что сковавшее ее напряжение спало, и она впервые за много дней вздохнула легко и спокойно.

15

Маша вернулась в Петербург за неделю до отъезда барона в экспедицию. Первой ее встретила княгиня, обняла, заплакала, повела наверх к Владимиру Илларионовичу. Старый князь, вероятно от волнений и переживаний, захворал и почти не вставал с постели. Но, увидев Машу, оживился, улыбнулся ей и даже попытался сесть.

За две недели ее отсутствия и Зинаида Львовна, и Владимир Илларионович еще больше осунулись и постарели. И Машино сердце сжалось от боли – на кого она их покидает?

Она поцеловала князя в щеку, он ласково погладил ее по руке и вновь откинулся на подушки. Даже это небольшое движение вызвало у него сильнейшую одышку, и он на какое-то время закрыл глаза, но потом открыл их и выжидательно посмотрел на девушку:

– Ну, что там, деточка? Не томи душу!

Маша с торжеством оглядела князя и княгиню и весело улыбнулась:

– Все устроилось наилучшим образом: без всякого сомнения, я скоро должна получить письменное разрешение Государя на поездку в Сибирь.

– Маша, но как тебе удалось? – ахнула потрясенно княгиня. – Неужели ты сумела пробиться к императору?

– Не только сумела, но и собственноручно вручила ему прошение. Государь соизволил поговорить со мной и даже три раза поклонился мне во время нашей беседы.

– О господи! – опять ахнула княгиня, прижала ладони к щекам и переспросила: – Император разговаривал с тобой?

– Да, он спросил, знаю ли я, что представляет из себя Сибирь. Сказал, что я буду там несчастна. И еще, – Маша слегка покраснела, – ему все-таки стало известно, как я проникла в Петропавловскую крепость, и он меня заверил, что теперь она охраняется гораздо надежнее, чем прежде...

– Боже мой, – прошептала княгиня, – и после этого он пообещал тебе разрешение?

– И это еще не все! – улыбнулась Маша. – Вы не поверите, но, кроме графа Мюллера, который помогал мне изо всех сил, самое большое содействие мне оказали граф Лобанов, и... вы ни за что не догадаетесь, кто еще! – Она секунду помолчала, как бы давая возможность Зинаиде Львовне и Владимиру Илларионовичу самим назвать имя ее покровителя, но они смотрели на нее с прежним недоумением, и Маша сжалилась: – Сам великий князь Михаил Павлович!

– Ты шутишь, Машенька? – сказала княгиня с явным недоверием. – Совершенно невероятно, что его высочество соизволил помогать тебе после того, что случилось.

– В том-то и дело, – Маша пожала плечами, – я сама очень удивлена подобным обстоятельством, но его высочество был очень мил со мной и даже выразил сожаление, что Мите определено столь жестокое наказание.

Княгиня покачала головой, а Владимир Илларионович притянул Машу за руку к себе и поцеловал ее в лоб, потом снова откинулся на подушки и задумчиво проговорил:

– Кажется, я начинаю верить, Машенька, что у тебя кое-что получится...

* * *

И опять полетели день за днем, месяц за месяцем в ожидании, когда Машу вызовут в императорскую канцелярию и вручат разрешение ехать в Сибирь, чтобы разделить судьбу будущего мужа.

В связи с этими событиями отъезд Антона был отложен. Теперь он должен был отправиться в дорогу вместе с Машей. Горничную Катю было решено не брать с собой: вряд ли стоило подвергать ее слишком тяжелым испытаниям, если побег удастся осуществить. К тому же каждый лишний человек мог стать для них непосильной обузой. Впрочем, Маша полагала, что месяц пути она как-нибудь переживет без служанки, а на месте, вероятно, не составит особого труда нанять хорошую девушку или даже двух для помощи по хозяйству.