Грех с ароматом полыни

Их с Тимуром часто за бунтарский характер отправляли спать в хлев. И они прижимались друг к другу, шумно и горячо дышали на лица, чтобы согреться. Они всегда спасали друг друга. Кроме того случая, когда она столкнула его с обрыва.

Что тогда на нее нашло? Почему она так поступила?

Ева почувствовала, что ее лицу сделалось горячо. Она плакала?

Да… Плакала…

От боли и холода, от того, что так и не попросила у него прощения. А должна была! Должна была тем вечером пойти в свой дачный домик, где Тимур прятался, и попросить у него прощения. А вместо этого она пошла с вопросами к Лидочке. И все произошло, как произошло. И теперь, кажется, она умрет. И Тимур никогда не узнает, что она раскаивается.

Почему она подумала именно так? Да потому, что слышала обрывки разговора двух мужчин, голоса она узнала без труда. И еще слышала, как методично шуршала земля, выкидываемая из ямы.

– Проснулась? – заботливо поинтересовался Даниил, приближая к ней свое лицо, запах алкоголя усилился. – Давай, детка, вставай на ножки. На земле лежать опасно. Простудишься.

Он гадко хихикнул. Схватил ее под мышки и поволок по мерзлой сухой траве. К краю глубокой ямы! Он не спихнул ее туда. Не поставил на ноги. Он поставил ее на колени.

– Сейчас тебе будет зачитан приговор, дорогая. И тут же будет приведен в исполнение. – Заплетающийся от алкоголя язык его еле ворочался. – Уж, прости, что без присяжных. Мы как-то сами, по-семейному.

Он громко заржал.

Ева начала озираться и попыталась проанализировать ситуацию. Насколько это вообще было возможно, потому что она задыхалась от ужаса. Ее еще колотило от холода. Даниил не позаботился о теплой одежде. Она была в джинсах и водолазке, которые надела после душа. И в тех же мохнатых тапках, в которых ходила по дому. К тому же после дряни, которую он подмешал ей к кофе, ужасно болела голова.

Ну, это ненадолго, как сказал бы палач Паша, пожалуйся она ему.

Итак, что она увидела?

Они находились в самой чаще какого-то леса. Тесные ряды деревьев, голые кустарники. Дороги нет. Машины тоже не видно. Значит, оставили где-то, сюда тащили ее на себе.

Сейчас она стояла на коленях на самом краю глубокой ямы. Даниил расхаживал, спотыкаясь о корни и кочки, неподалеку. Он без конца задирал голову к небу, что-то бормотал и странно посмеивался. Ева назвала бы это смехом душевно больного человека.

Паша, не двигаясь, стоял на противоположной стороне. Он был вооружен пистолетом с длинным стволом. Ева без труда узнала заграничную марку. Убойная сила у оружия была огромной.

«Дыра в ее голове будет страшная», – подумала она отстраненно.

Взгляд его был странным, настороженным. Если бы Еву попросили в будущем описать эту сцену, она бы осмелилась предположить, что Паша держит на мушке их обоих. И ее. И Даниила.

Но будущего не будет. Ее сейчас убьют.

– Ну, малышка, будешь говорить последнее слово? – Теплые, цвета коньяка, ботинки Даниила встали рядом с ее коленями. Его горячая ладонь легла ей на затылок и слегка сдавила. – Или так предпочитаешь умереть?

– Буду, – кивнула она. – В этом вы мне отказать не можете. Это не по… По понятиям.

– Говори, – вдруг нарушил обет молчания Паша.

– Во-первых, я хотела бы знать, за что умру? Что я совершила против вас?

– Ты подобралась слишком близко, детка. Вот так вот… – Даниил прилепил свою щеку к ее щеке, усилил давление. – Вот так… Ты захотела слить своего любовника своему майору! То есть меня! Ты решила, что я грешен. Что я виноват во всем, что произошло за эти два с половиной месяца. Все убийства… Черт! Да я даже не знал этих людей! А мне звонят и говорят, что убийство какого-то ювелира, мальчишки, который ограбил меня, простого деревенского парня – это моих рук дело!

– Двух простых деревенских парней, – тихо поправила его Ева.

– Да хоть трех! – заорал ей на ухо Даниил. – Я их даже не знал! А ты…

– Я поняла, – кивнула она, перебивая его пьяный ор. – Я выслушала обвинения. Теперь моя очередь. Говорить хочу.

Даниил легонько ударил ее ногой под зад. Так, чтобы она не свалилась в яму раньше времени. И повелел:

– Говори!

– Начну с того, что ты всегда был удачлив в делах, Даниил. Оттого и спокоен. На протяжении многих последних лет. Потому что рядом с тобой всегда был твой верный друг и соратник – Паша. Все шло настолько гладко и замечательно, что ты даже перестал нарушать закон. И даже сам не заметил, как превратился в законопослушного гражданина. И тебя это устраивало. Вполне устраивало.

– Ну да. А что в этом плохого? – свел брови Даниил. – К чему это вступление? Меня все устраивало. Что дальше?

– Но это не устраивало Пашу.

Ева глянула на палача исподлобья. Тот настороженно молчал, но пистолет крепче сжал в руке.

– С некоторых пор ему надоело быть твоей тенью. И довольствоваться подачками с твоего стола.

– Я хорошо платил! – возмутился Даниил. – Скажи, брат?

Паша ответил осторожным кивком.

– Хорошо, но не настолько. Глядя на твои доходы и сверяя их со своими, он потихоньку начал завидовать. Так, брат? – выплюнула она последнее слово.

Паша промолчал.